Поначалу Василий отказывался, но годам к сорока спился окончательно. Его и общественность "разбирала" на собрании, и премии бедолагу лишали, когда попадал в вытрезвитель, и жена на него начала смотреть косо, и с дочкой поругался, и даже кошка вдруг, ни с того ни с сего, стала шипеть на пьяного хозяина, забившись в угол. Страшно болел сожжённый техническим спиртом желудок, а тут ещё незаметно подкрался кризис сорокалетних, когда человек пытается переосмыслить прожитую жизнь... В конце концов, собрав воедино остатки замутнённого алкоголем сознания, Василий решил, что дом он построил, деревьев посадил достаточно, детей вырастил... И опрокинув последний стакан, несчастный сунул голову в петлю...
После смерти мужа семье Веры Ивановны опять пришлось затягивать пояса. Дети доучились кое-как, переженились, но дочка не очень долго была замужем - вернулась к матери с маленьким сыном, и стали они жить втроём. Татьяна работала, а Вера Ивановна, ставшая теперь Бабулей, занималась хозяйством, присматривала за ребёнком. Своих детей она вырастила спокойными, добрыми, отзывчивыми. И внук, несмотря ни на что, рос таким же. Жизнь потихоньку вошла в своё русло.
3.
Интересный случай произошёл с нашим соседом, который частенько брал у Бабули деньги взаймы, чтобы под настроение заложить за воротник. В молодости он уехал на Север, но, отработав положенный срок, вернулся домой и устроился на родной завод. Без проблем дотянул до шестидесяти и незадолго до этого заветного для большинства мужчин юбилейного срока, решил наведаться в пенсионный фонд, где ему с прискорбием сообщили, что он опоздал ровно на пять лет:
- Где же вы были раньше? Почему не пришли вовремя? А теперь поздно пить боржоми, уважаемый!
- Как это так? Почему? - возмущался мужчина. - Верните мне мои деньги! Я их заработал!
Но во всех кабинетах, которые он обошёл, ему отвечали одно и то же:
- Вы сами виноваты. Пенсия выдаётся только тем, кто вовремя написал заявление. Таков закон. А если заявления нет, то плакали ваши денежки!
Как бедолага возмущался сначала! Как он расстроился потом! Как на него показывали пальцами, как смеялись над ним соседи! Он пил неделю или больше и, набравшись, каждому рассказывал свою душещипательную историю. А на юбилейном - по случаю шестидесятилетия - обеде один остряк-самоучка поднял свой бокал за нашу страну дураков и непуганых идиотов. Но у юбиляра - то ли к этому моменту всё перегорело, то ли он устал от тостов, запивая высказывания предыдущих ораторов - почему-то на адекватный ответ обидчику не хватило сил. Несчастный только махнул рукой и молча выпил.
