Перерождение | страница 16



Скандал был небывалой силы. Министерство науки и ФСБ гудели словно ульи, закидывая друг друга взаимными обвинениями. Все надежды были на президента, который мог занять чью-то сторону. Но верховный сохранял нейтралитет. Между тем, кто бы ни был прав, но факт был на лицо: в разных районах мегаполиса были взяты под карантин несколько улиц. Часть жителей проявили признаки смертельного заболевания.

Но Винбург не желал брать всю вину на себя. Он обвинил отдел Саврасова в том, что они не смогли вовремя уничтожить подпольные ячейки химбатов, которые уже в открытую угрожали властям демонстрацией своей силы. Несмотря на противостояние министерства и ФСБ вовремя принятые меры заперли болезнь в карантине.

Время шло быстро. За поступающей информацией с роботов-разведчиков Саврасов следил по приборам и мониторам. Поступали данные и о взрывах в городе. Майор пытался понять: есть ли между ними взаимосвязь. Для себя он определил основных подозреваемых в подрыве БиоНИЦ – химбаты. Максим ходил между рядами аппаратуры и среди сотрудников. Он то и дело ощупывал защитный костюм, ловя себя на мысли, что с ним нет его блокнота. Простая вещица, а так не хватает. Он оставил его в плаще, во внутреннем кармане. Ему уже сотни раз предлагали электронные записные блокноты, и бросить старомодную привычку. Но, несмотря на всеобщий прогресс, Саврасов не желал отказываться от своего любимого дела – записывать на бумагу свои короткие мысли-вспышки. Для него ощущение пальцами листков бумаги было во сто крат приятнее пластмассовых кнопок и холодных глянцевых мониторов. Больше всего он ненавидел заполнять цифровые отчеты и писать на прозрачных панелях. Любовь к бумажным изделиям прицепилась к нему еще в школе, когда в руке к нему попало раритетное издание Хиры Мероямы «Границы дозволенного». В области неопсихологии разума, эта книга стала для Максима не только увлекательным чтивом. Тогда, в 14-летнем возрасте, он впервые ощутил бумагу. С тех самых пор он стал собирать редкие экземпляры книг. Его интересовало не столько содержание, сколько новые ощущения. Он перелистывал страницы с особой аккуратностью. Любовь к фактуре бумаги придавала особую страстность материалу, которая была на них. К 27 годам  Саврасов обзавелся обширной библиотекой бумажных изданий. В нее входили самые редкие издания прошлых столетий. Порой доставать их приходилось из самых неблаговидных источников. Дома он подолгу мог находиться в своей библиотеке, которая одновременно служила ему и кабинетом. Вдыхая запах книг, он мог позволить себе полностью расслабиться и раствориться в своих размышлениях. Очень часто Максим медленно прохаживал возле стеллажей с книгами. Не редко он останавливался возле полок, на которых стояли 17 томов неопсихологии. В свое время Максим взахлеб читал их. И вся эта любовь к бумаге сейчас причиняла ему щемящее неудобство из-за отсутствия столь важного инструмента в его размышлениях.