Кейт была сестрой моей матери и кузиной королевы; Энн — женой брата Роберта Эмброуза, Кэтрин — сестрой Роберта.
Тетя Кейт обняла меня, сказала, что я выгляжу хорошо и что она рада видеть меня вновь при дворе.
— Ты исчезла надолго, — сказала мне с гримаской Энн.
— Она исчезла в своей семье и теперь может похвалиться достигнутым за эти годы, — сказала тетя Кейт.
— Королева вспоминала тебя, — добавила Кэтрин. — Правда, Энн?
— Правда. Однажды она сказала, что девушкой ты была одной из красивейших фрейлин, что бывали при дворе. Она любит, когда ее окружают красивые люди.
— Она настолько меня любит, что удалила от себя на восемь лет, — напомнила я им.
— Она полагала, что муж нуждается в тебе, и не хотела лишать его жены.
— Именно поэтому она посылает его в Ирландию?
— Тебе следовало бы поехать с ним, Леттис, — заметила моя тетка Кейт. — Не следует отпускать мужей слишком далеко.
— О, я позволяю Уолтеру развлекаться.
Кэтрин засмеялась, но обе другие фрейлины были серьезны.
— Дорогая моя Леттис, — сказала мне Кейт, моя мудрая тетушка, — не дай Бог такие твои слова услышит королева. Она не любит ветрености среди семейных людей.
— Странно с ее стороны так уважать замужество, когда она всячески оттягивает свое собственное.
— Есть вещи, которые нам не дано знать, — чопорно отвечала тетя. — Она увидится с тобой за ужином завтра, ты назначена одной из леди-дегустаторов. Я не сомневаюсь, что ей есть что сказать тебе. Ты знаешь, она любит поговорить без церемоний за столом.
Я поняла: тетушка предупредила меня, чтобы я была осторожна. Я была изгнана с королевского двора на несколько лет, и это означало, что я чем-то оскорбила королеву: ведь она была удивительно терпима со своими родственниками, в особенности со стороны Болейнов. Слегка суровее она обходилась с Тюдорами, потому что с ними нужна была осторожность, а Болейны, не претендуя на трон, были благодарны королеве за то, что она возвысила их, и ей нравилось раздавать им почести.
Я едва могла спать в ту ночь, так я была исполнена волнения и радости. Я ждала, что рано или поздно встречусь лицом к лицу с Робертом. Как только мы встретимся, я узнаю по его выражению, желанна ли я до сих пор для него, а затем выясню, готов ли он к риску ради меня. Одно я решила твердо: никакой поспешности, никаких жарких объятий, после которых быстро последует разлука только оттого, что королева не терпит соперниц и вновь призовет его к себе.
— В этот раз я обеспечу себе лучшее положение, Роберт, — бормотала я. — Предполагая, что ты находишь меня по-прежнему желанной, а я по-прежнему не могу устоять перед тобой… Ночь была для меня томительной. Что была за радость лежать на кушетке и гадать о своем будущем… Как только я вынесла эти пустые, долгие годы… нет, не совсем пустые. У меня родились дети… и мой собственный обожаемый Роберт. Я могла без опасений оставить его — за ним смотрели, а мальчики, вырастая, начинают раздражаться слишком любвеобильной матерью. Он всегда будет со мной, мой милый мальчик, а когда он вырастет, он, надеюсь, будет считать свою мать хорошим другом.
