Вот это я действительно слышал впервые, и слышал не от кого-нибудь, а от героя Испании, лучшего из наших воздушных бойцов, человека, познавшего все тонкости нелегкой профессии летчика-истребителя.
Немного успокоившись, полковник Баланов дружески хлопнул меня по плечу:
— За то, что прикрыл надежно, — спасибо! А из остального сделай вывод на будущее.
Так поступить смог только сильный, знающий себе цену человек. Баланов именно таким и был.
Наступление наших войск проходило без особого успеха, но тем не менее они продвигались вперед.
В январе 1943 года на Черноморском побережье Кавказа было всего 6 полных летных дней, 13 — ограниченных летных. И тем не менее части 5-й воздушной армии произвели почти в два раза больше самолето-вылетов, чем в декабре. Это относится и к нашему 164-му истребительному авиационному полку. В те напряженные дни мы были свидетелями героического подвига — первого тарана в нашем полку. Совершил его всеобщий любимец белорус Лева Шеманчик.
Он, казалось, родился для того, чтобы слыть рубахой-парнем, для которого все нипочем и который превыше всего ценит хороших друзей, верных товарищей, любит риск. И вот наш Лева как-то возвращается на аэродром, мы смотрим на его машину и никак не поймем, почему она как-то странно выглядит, чего-то вроде бы в ней недостает, а потом кто-то удивленно восклицает:
— Так у него же правое крыло короче левого!
— Точно: законцовка правой плоскости, точно ножом, срезана.
— Лева, в чем дело?
— Сам поражен, — удивленно отвечает он.
— Как же ты летел?
— Как обычно.
Поняв, что от Шеманчика ничего не добиться, мы бросились к ведущему капитану Дмитриеву.
— Товарищи, Леву надо качать: он совершил таран. Никак не могли добить «раму», боезапасы израсходовали, тогда Шеманчик подошел к ней и плоскостью ударил. Герой наш Лева!
Мы бросились к Шеманчику, он заскочил в кабину, закрылся фонарем и сидел там, пока наши страсти не улеглись. Качали мы его, когда ему вручали орден Боевого Красного Знамени. Тогда ему негде было спрятаться.
Немец отступал. Правда, Новороссийск все еще оставался в его руках, и мы были уверены, что еще не скоро уйдем отсюда. Но в первых числах февраля пришел приказ перебазироваться в Белореченскую.
Нам было грустно расставаться с Адлером, с Черноморским побережьем Кавказа. Здесь состоялось наше боевое крещение, посвящение в воздушные бойцы. Мы пришли сюда просто мальчишками, умеющими летать, мечтающими о подвигах. Уходим отсюда летчиками-истребителями, понявшими, что подвиг не совершить вот так сразу, с наскока, к нему нужно готовиться долго и тщательно, он требует трудолюбия и упорства, боевого мастерства, а еще — искренности и честности. Подвиг случайным не бывает, он созревает незаметно, исподволь, а потом вспыхивает ярким факелом.
