Авелеве, Иисусе, не уподобихся правде, дара Тебе приятна не принесох когда, ни деяния божественна, ни жертвы чистыя, ни жития непорочного. Яко Каин, и мы, душе окаянная, деяния скверная, и жертву порочную, и непотребное житие принесохом вкупе: темже и осудихомся. (Быт. 4, 3–5)
Жертва Каинова была отвергнута Богом, Авелева принята. Каин принес бескровную жертву от плодов трудов своих, ибо занимался земледелием. Авель, занимавшийся скотоводством, принес жертву кровавую, от животных.
То и другое хорошо, но дело собственно не в том, что принесено в жертву, а в том, как принесено. Что жертва одного предпочтена жертве другого, это зависело от разности нравственных свойств в приносивших.
Бог не принял жертвы Каина, потому что житие его было непотребно, дела нечисты. Беззаконник же, заколающий вола, — то же, что убивающий человека; приносящий агнца в жертву — то же, что задушающий пса, приносящий семидал — то же, что приносящий свиную кровь (Ис. 66, 3).
Не таков был Авель в нравственном отношении; это была душа чистая, непорочная, благочестивая. Жертва его была делом истинного благочестия. С дымом жертвы восходило к Богу сердце его, с пламенем жертвы горела любовью к Богу душа его. Кроме того, верою множайшую жертву Авель паче Каина принесе (Евр. 11, 4). Его одушевляла вера в Искупителя. Жертва Авеля была выражением этой веры. Он убежден был, что прольется некогда за грехи людей кровь Неповинного, вполне достаточная для примирения людей с Богом, и что все жертвы людские до принесения этой безмерно великой жертвы суть только предызображения ее и выражения веры в силу ее.
Каин чужд был веры в Искупителя. Разность духовных расположений обоих братьев сказалась в самом выборе жертв. Авель, по сердечному усердию к Богу, принес Ему в жертву лучших животных из своего стада, таких, какими каждый хозяин преимущественно дорожит, то есть первородных и хорошо откормленных. О Каине же не говорится, чтоб он выбрал в жертву лучшее из плодов земных. По всей вероятности, и по качеству и по количеству они были незначительны. «Сойдут с рук и эти, — рассуждал он. — Зачем пропадать даром отборным плодам? Лучше они останутся в мою пользу. Бог не станет употреблять их в пищу».
Рассуждение, похожее на речь Иуды о бесплодной трате драгоценного мира на помазание ног Христа.
От Каина и Авеля обратись, душа, на себя. Вот и мы приносим Богу жертвы: молимся, — ибо молитва сравнивается у Псалмопевца с кадилом и жертвой вечерней, — совершаем телесные подвиги благочестия — постимся, творим поклоны, согласно с наставлением апостола Павла:
