– Мелиор, сдавайся! – услышал он в ответ. – Все равно ты попался. Ты приговорен Советом к вечному заключению в магической тюрьме Карху. Там тебя ждет маленькая камера-одиночка без окон и дверей. Каждый твой день будет похож на предыдущий. Твоими единственными собеседниками будут крысы и пауки. И вскоре ты будешь разговаривать сам с собой, уходя в другую реальность. А через некоторое время, только представь себе эту картинку, твой рассудок пошатнется, твои глаза будут пусты, на лице будет глупое выражение, из вечно приоткрытого рта будет течь слюна, и ты станешь способным творить только мыльные пузыри.
– Тебе бы страшные сказки писать! – огрызнулся в ответ Мелиор.
Он не любил проигрывать. Кто же это любит? Мелиор сейчас вынужден сдаться. Но план «Б» уже запущен, остается только дождаться результатов, пускай даже в тюрьме.
– Остановитесь! Я сдаюсь! – крикнул опальный маг и шагнул из темноты.
* * *
Ну почему все мои переговоры в последнее время заканчиваются именно так? Ну что, по-другому нельзя? Мы-то что? Мы тренированные. А «Хоттабыч» (крепко, однако, к нему кличка пристала) не имеет нашей закалки. Вон, спит бедняга, да еще в такой неудобной позе. О! Глаза дрогнули. Боится, наверное, их открывать. Мучительно вспоминает: что вчера было? Не наобещал ли чего лишнего? Цел ли дом? Кажись, вчера фейерверками «мерились» – у кого получится красивее и громче. «Господи! А слуги – все ли живы? Кажись, вчера прислуживали нам милые ослики и обезьянки. Сейчас голова перестанет кружиться, и я их расколдую», – думает он.
На самом деле колдуна звали Мустафой (что-то в этом имени мне показалось знакомым, но я не придал этому значения). С сегодняшнего дня, как он и обещал, я становлюсь его учеником. Ну, во всяком случае, после того, как у него пройдет похмелье.
Помните фильмы про учеников и их учителей-гуру? Прежде чем хоть чему-нибудь научиться, ученик успевает отремонтировать машину своего учителя, вымыть весь его дом, посадить сад и натаскать целый бассейн воды.
Приблизительно так и проходило мое обучение. Правда, у Мустафы не было машины и бассейна, зато были поросенок и огород.
Однажды в дом Мустафы принесли письмо – свернутый в трубочку пергамент, запечатанный огромной сургучной печатью.
– Интересно, что там? – проговорил я, задумчиво вертя письмо в руках: Мустафы не было дома.
– А ты открой третий глаз, – съехидничал Ерема.
– Хорошая мысль, включаю рентген. – Это я пошутил, хотя принцип моих пассов был приблизительно в этом.
