Вечером на балу было гораздо больше народу. Ведь король будет награждать выдающихся соотечественников... Герцог подошел к нам поздороваться, попросил у меня два танца и с сожалением нас покинул - нужно было присутствовать по этикету возле короля...
По плану сначала предстояла процедура награждения, а уж потом бал и танцы. Мы находились недалеко от постамента с троном и нам хорошо были видны сверкающие драгоценными камнями ордена, разложенные на столе. Церемония началась, торжественно зазвучали фанфары, церемониймейстер громко называл имена и титулы, названные подходили к королю, монарх вешал на грудь знак отличия, поклон и награжденный шел в зал. Мне надоело смотреть уже на третьем подходе... Я отошла за колонну и собиралась сесть в пустующее кресло как услышала.
-Приглашается граф Максимиллиан де Лайони, доблестно сражавшийся за короля и страну в прошлогодней войне с Рутарой, проявивший исключительные отвагу и мужество... Я стремительно обернулась. По залу твердо чеканя шаг, почти не хромая, шел мой бывший муж. В строгой военной форме, с золотыми нашивками и знаками различия. Затянутая в черную перчатку правая рука лежала на навершии шпаги, украшенной драгоценными камнями. Граф был почти такой же как и прежде, привлекающий внимание яркой харизмой и настоящей мужской красотой, уверенностью движений, белокурыми волосами, стройной, подтянутой фигурой. Я замерла, искренне любуясь, испытывая настоящую гордость за него. За год из изможденного больного человека он превратился в сильного, потрясающего мужчину, и стал выглядеть даже лучше, чем я его помнила... Губы, мимо воли сложились в счастливую улыбку.
Я издалека, из-за спин наблюдала за ним и сердце чуть не выскакивало у меня из груди... Восхищенный женский шепот, раздающийся вокруг "Кто это?", "Какой красавец!" немного отрезвили.. Увидев, как после награждения Максимилиан направился в нашу сторону, я попыталась взять себя в руки...
-Барон, баронесса, леди Александра, - граф поклонился и заговорил с папой, а я дикой жаждой и какой то затаенной надеждой рассматривала его, отмечая точеные скулы, жесткий мужественный подбородок, хмурую складку на лбу... Такое знакомое родное лицо... Шрам побелел и придавал облику еще большую загадочность и привлекательность, некую отчаянную дерзость. Мама поджав губы, отвернулась к подошедшей маркизе Калбри. Спохватившись, как выглядит со стороны мое неуместное пристальное любопытство, я, вспыхнув, опустила голову.
