Бакун не обижался.
— Может, и так, ребята, — говорил он, кротко улыбаясь щербатым ртом. — Ее винить нельзя. Женщина молодая, в теле, а я что — полуфабрикат.
Охотники засмеялись, и снова Дедку захотелось высказаться, поразить охотников каким-нибудь лихим и острым словом.
— Эх, вы… молодежь! — сказал он. — Я вон седьмой десяток доколачиваю, а разок в неделю свою старуху навещаю.
— Силен дед! — выломив темную бровь, воскликнул Иван и прибавил нехорошее слово. Костенька захихикал, а Василий брезгливо и жалостливо усмехнулся.
Дедку стало мучительно стыдно, он отвернулся и, опустив плечи, побрел прочь.
Умолк легкий ветерок, предвестник зари вечерней, улеглась слабая рябь, будто тугая пелена растянулась по воде — так недвижна стала озерная гладь. Между тонкой, сизой полосой на горизонте и тяжелой, слоистой сине-меловой тучей возникло кроваво-красное зубчатое пламя, будто занялась пожаром верхушка сторожевой башни. Затем что-то сместилось в насыщенном влагой воздухе, и зубцы слились воедино, образовав плоско обрезанное сверху тучей полукружье огромного заходящего солнца. Словно подожженный, ярко вспыхнул пунцовым с зелеными и синими прожилками стог сена. Затем солнце стало зримо погружаться в сизую полоску на горизонте, в последний раз ослепительно просияла золотая его макушка и скрылась. В тишину догорающего дня гулко, сухо, коротко упал звук выстрела; после мига беззвучия покатился над озером, на разные лады отдаваясь в заводях, и горохом рассыпался в леске Салтного мыса. Все сидящие и лежащие на берегу насторожились, кто приподнялся, кто сел на корточки, кто с блуждающей улыбкой воззрился на соседа.
— В Дуняшкиной заводи бьют, — с тоской сказал чей-то голос.
Глухо, не отзвучав в просторе, хлопнуло два далеких выстрела.
— На Дубовом дают, — вздохнул кто-то.
Но вот откликнулась Прудковская заводь, заговорил Березовый корь. Большая стая крякв поднялась оттуда и пролетела берегом над головами охотников и, завернув к Хахалю, вдруг сразу растворилась в воздухе.
— Распугают утку, — заметил Петрак.
— Мочи нет! — детским голосом сказал Костенька.
Иван поднялся со злым лицом и, прихватив кошелку с подсадной, направился к челноку.
— Ты куда, Ванечка? — окликнул его Петрак.
— Мы тут чикаемся, а приезжие знай себе долбают! — ответил Иван.
— А ведь верно! — подхватил Костенька. — Мы срок держали и держим, а какой толк?
Сквозь перемежающуюся пальбу донесся частый стрекот моторки.
— Охрана с Клепиков, — сказал Василий.
