Она выглянула на улицу между щелей в досках. Солдаты все прибывали, решив укрепить подступы к площади неподалеку. В дом никто проникнуть не пытался.
Когда Бьянка обернулась и подошла к Даану, в нем уже произошла перемена. Солдата больше не было, вместо него на кровати лежал все тот же юноша, который ей так понравился. Его белая одежда была в саже и пыли, а справа темнело большое алое пятно. Рукава и края длинной мантии были разорваны и тоже в пятнах крови. Теперь ничто не мешало ей раздеть его и осмотреть. Она быстро расшнуровала воротник свободной рубашки и расстегнула на груди полотняную мантию. Широкий пояс из темной кожи тоже пришлось снять, поскольку рана была где-то на боку. Девушка не без труда освободила его от одежды, обнажив грудь и руки. Как она и предполагала, заметив, в каких местах порвана мантия, под ними были мелкие и большие порезы, царапины и множество синяков. В правом боку в глубокой ране остался наконечник стрелы. Кровь медленно сочилась из раны, пропитывая одежду и покрывала. Бьянка посмотрела на бледнеющее лицо Даана и взялась за край наконечника. Она крепко зажала его пальцами и резко вынула. Маг вскрикнул и очнулся, посмотрев на нее.
— Почему ваших никогда нет, когда они нужны? - бормотала Бьянка, приложив край рубашки к ране и крепко зажав ее, чтоб остановить кровотечение. Даан наблюдал за ней, стиснув зубы.
— Не знаю, что еще могу сделать, - ответила княжна, отбросив окровавленный лоскут и взяв другой. Вся рубашка литиата пошла на повязки. Даан опять впал в беспамятство, но кожа его теперь стала нагреваться, и скоро он был уже в горячке, как любой нормальный человек с подобными ранами. Это мало обрадовало Бьянку. Она сидела рядом, перевязывая более мелкие раны на руках остатками рубашки. Княжна вновь пожалела, что не одета в десяток нижних юбок, из которых можно было наделать повязок на роту солдат.
— Только не умирай, - попросила она, вытирая его горячий лоб и грудь от пота. Девушка не могла понять, как такой худощавый парень мог обладать такой невероятной силой. Фигурой он больше походил на семнадцатилетнего подростка, чем на столетнего воина. На гладкой груди не было еще волос, на щеках ни намека на щетину. Бьянка пыталась припомнить все, что знала о литиатах. Ее младший брат хоть и был полукровкой, но развивался даже быстрее остальных. Этот же, казалось, за сотню лет достиг восемнадцатилетнего возраста, не больше.
Даан начал метаться на постели, угрожая сорвать повязки. Бьянка склонилась над ним, погладила по щеке и ласково попросила успокоиться. Маг затих, словно услышал ее. Он все бледнел и не приходил в сознание, бормоча что-то на своем языке.
