Бруно задумчиво кивнул.
— Если думать о ней, как о чем-то, способном задержать наше падение, то она таковой и останется. Мы решили пройтись внутри, и для нас она становится податливой, как воздух?
— Верно.
— Подчиняются ли поля в этом смысле Сферам?
Эверард продолжал двигаться внутри извивающейся стены.
— Да. По крайней мере, некоторые из них. Не замечал, чтобы Сферы управляли голубым полем. Но они, как и мы, могут заставить розовое и зеленое поля перемещать их в пространстве.
— Разве ты не понимаешь, что из этого следует? — Бруно наклонился вперед и, схватив старика за руку, развернул его к себе лицом.
— Нет.
— То, как мы мыслим, не очень отличается от принципа их мышления! Конечно, мы думает о разном, но…
— Слушай, сынок, — раздраженно сказал Эверард, — чтобы войти в контакт, мы сотни лет пытались определить, как они мыслят. И, кажется, все, кроме тебя, знают, что это невозможно.
— Откуда появилось все это?
Старик в смятении развел руками.
— А я почем знаю? Слышал об аэропланах?
Бруно знал это предание.
— Полагают, что это были летающие машины.
— Правильно. А теперь подумай, могут ли тараканы в твоей деревне понять, как они держались в воздухе? Почему же ты думаешь, что способен в этом разобраться?
Эверард раздраженно взмахнул рукой. Голубое сияние распространилось на весь участок. Перед ним находился холм силовой энергии, похожий на возвышенность с розовой поверхностью. На ее вершине находилось углубление в форме колыбели, и в ней кто-то спал.
Бруно узнал своего двоюродного брата и легко скользнул вперед по волнообразной поверхности ковра.
— Хален!
Спящий, а это был здоровяк с умиротворенным выражением на покрытом красными прожилками лице, пошевелился и пробормотал:
— Ухо-о-дите.
Темнота вновь поглотила его. Но свет снова загорелся, когда Эверард. приблизился к основанию этого нежно-мягкого возвышения.
— Хален! Проснись!
Человек повернулся, открыл ослепленные светом глаза и вновь полностью исчез в вернувшейся темноте.
На этот раз уже Бруно усилием воли прогнал искусственную ночь.
— Я ему задам! — поклялся Эверард, разглядывая удобный холм, на котором спал Хален.
Возвышение начало снижаться, постепенно принимая форму розового коврика. Подушкой для двоюродного брата Бруно теперь служило собственное ухо.
Наконец Хален проснулся, зевнул, увидел Эверарда и спросил:
— Принес мою новую накидку?
— Еще не готова. Захвачу в следующий раз, когда отправлюсь наружу.
Хален сел, почесывая голову.
— Что ты там заливаешь, старик? Я дал тебе два шара из съедобной энергии, чтобы ты обменял их у лесников на новую накидку, а ты заявляешь…
