Да, об этом случае Олег знал — девятое ноября прошлого года, сорок три пострадавших, из них семеро тяжелых, и это только те, кто обратился в медицинские учреждения, отделавшихся синяками и порезами никто не считал.
Незаконные марши, драки, погромы, нападения на отдельных идеологических врагов — обычная «работа» дружинника.
На НД десятки раз подавали в суд, и всегда пытались притянуть к ответственности и партию. Но ПНР постоянно оказывалась чистой — поскольку использовала выдуманную Огневским методику «косвенных приказов».
Тот же Савинков лишь отвлеченно озвучивал, что ему необходимо, какого результата он ждет, не отдавая прямых распоряжений. Ну а Голубов мог творить, что угодно, лишь бы добиться нужной цели, и при этом заявлять, что действует независимо.
То же самое происходило и в других городах, губернские вожди партии работали рука об руку с тысячниками Народной дружины.
Один раз, во Владимире, дело все же дошло до суда, но предоставленный ПНР адвокат превратил процесс в настоящую пропагандистскую кампанию, так что дело постарались побыстрее закрыть.
— Хорошо, спасибо, достаточно, — сказал Олег, и перевел взгляд на третьего визитера. — Теперь вы…
— Дмитрий Успенский, в партии с двадцать первого, сын священника, родом из Новгородской губернии, возглавляю евразийский дискуссионный клуб Балтийского судостроительного завода.
Ого, вот это необычно… у голубоглазого парня с тонкими усиками стаж в ПНР больше, чем у самого Олега, и он не обычный работяга-правдоруб-активист, и даже не дружинник с намозоленными кулаками.
— Хм, расскажите-ка подробнее, чем вы там в клубе занимаетесь, — попросил он.
— Еженедельно по субботам проводим лекции для рабочих, удалось для этого найти помещение на территории завода…
Темы лекций оказались соответствующими: «Европа — враг остального человечества», «Нравственные принципы государства Чингисхана», «Истинный и ложный патриотизм», «Марксизм, консерватизм и демократия — звенья одной цепи, надетой на свободные народы Евразии», «Романо-германское иго в сравнении с игом татар».
Успенский, судя по его речам, читал не только партийные газеты, он знал труды Трубецкого и Савицкого, цитировал по памяти Алексеева, и цитаты эти были на редкость точными.
Даже Олег не смог бы воспроизвести «канонические» тексты лучше.
Причем рабочий не просто повторял, точно попугай, он понимал, о чем говорит, и мог самостоятельно делать заключения, и куда более здравые, чем выходили у кое-кого из более образованных евразийцев.
