– Вздор! Подумай только, как я буду выглядеть, если своих сыновей стану укрывать подальше от боевой славы, а сам тем временем заглянул в каждый дом, в каждую лачугу, призывая всех, кто способен держать ружье, отправиться добровольцами? Не хочу, чтобы моего сына сочли трусом…
В глубине души она понимала, что он прав, но сердце сжималось от страха. Ты приносишь в этот мир детей не затем, чтобы их разорвало на куски. Как, как же мир дошел до такого?
– Леди Хестер, вам нехорошо? – мягко шепнула Вайолет у ее уха. – У вас такое лицо, будто вы увидели привидение.
Да, она снова грезила наяву, сидела, уставившись прямо перед собой, и выставила себя в глупейшем свете.
– Я… продумываю списки. Столько всего еще предстоит сделать… Столько всего… – повторила она, но никто не купился на ее защитную реплику.
– Скоро колокол, – снова вступила Вайолет.
Каждый день в полдень колокол церкви Святого Уилфреда отбивал час, призывая жителей деревни ненадолго остановить работу, преклонить колени и помолиться о тех, кто сражается. В комнате воцарилась тишина, а вскоре подошло и время обеда. Хестер решила прогуляться домой в одиночестве. До начала послеобеденных визитов хочется немного побыть на свежем воздухе. Дни ее были так плотно расписаны, что почти не остается времени сменить утренний туалет на дневное платье. Но долг есть долг, и надо оставаться образцом для подражания, война вокруг или нет. Как бы страшно ни было внутри, лицо должно излучать уверенность.
* * *
Часы на стене пробили полдень. Эсси оторвалась от уборки и опустилась на колени:
– Господи, помилуй наших мальчиков, куда бы их ни занесла война, и дай силы их близким пережить расставания и потери, – молилась она.
Потом на четвереньках продолжила натирать пол. Внезапно над ней нависла какая-то тень, и прямо перед носом остановилась пара огромных башмаков. От их блеска сердце ее тревожно сжалось. Эсси подняла голову.
– Ну вот, мам. Я записался. Иду на войну! – объявил сын, широко улыбаясь, как будто этому можно радоваться.
– Ньютон… Ох… Но зачем?! Отец-то что скажет?! Ты же нужен ему здесь, в кузнице!
– Да не нужен я здесь. И Фрэнк останется, поможет ему раздувать мехи. Когда я сказал им там, каким ремеслом владею, они чуть с руками меня тут же не оторвали… Спросили, умею ли я ездить верхом. Ну так я и вскочил на какую-то лошадь, что стояла поблизости. Показать им, что я не шучу. Буду в артиллерии или в инженерном батальоне. А если повезет, то в кавалерии, при лошадях… На передовую меня не отправят. Просто буду заниматься тем, что умею. Не плачь, мам… Я вернусь.
