Лишь к вечеру мы заявились на скотобойню. Наше стадо отдыхало на грязной, утоптанной земле загона. Заметив нас, коровы стали негромко мычать. Некоторые тяжело поднялись на ноги, подошли к ограде. Узнали!
Скуя ждал нас.
— Ну что, ребята, хорошо погуляли?.. Теперь, Август, оставайся здесь. А ты, — обратился он ко мне, — либо жди несколько дней, пока он освободится, либо отправляйся домой на поезде.
Легко ему сказать — на поезде! А для меня это означало отдать за билет почти все заработанные деньги. Но и шагать одному пешком сто с лишним верст тоже не очень-то улыбалось.
Хозяин ушел, я остался с Августом.
— Что будешь делать?
Я помолчал немного, подумал. Потом ответил, хмурясь:
— Да уж, наверное, придется идти… Что говорить, вдвоем было бы куда лучше.
— Ну, поживи на постоялом дворе. Только вот не знаю сколько. Видел, какой у хозяина озабоченный вид?..
Я просидел с другом до позднего вечера. Потом, боясь, что заблужусь в темноте, отправился искать постоялый двор — ведь за ночлег уплачено. Ночные, плохо освещенные улицы большого города пугали. Я крепко прижимал рукой карман, в котором хранился весь заработок, и боязливо озирался: не крадется ли кто следом? Так и чудилось, что в темном углу или в подворотне притаился грабитель. Вот выскочит сейчас и отнимет у меня трудно доставшиеся копейки.
«Чепуха! — убеждал я себя. — Никому и в голову не придет, что у такого парнишки могут быть деньги!»
Вроде успокаивался. Но стоило только показаться встречному, трезвому или пьяному, как я спешно перебегал на другую сторону улицы.
Побродив по окраине, разыскал свой постоялый двор. На деревянных нарах, на продавленных соломенных мешках уже спало много постояльцев. Тяжелое дыхание и храп наполняли помещение. От сапог, лаптей, от разлаженных на полу, на подоконниках портянок шел неприятный запах.
Разулся, спрятал постолы под голову, улегся. Заснуть было трудно: днем выспался да еще блохи донимали. Вертелся с боку на бок, таращил глаза на закопченную лампу под самым потолком. Фитиль ее горел неровно, одна сторона взялась желтым язычком, другая едва краснела…
Рано утром я поспешил к Августу. Из ближней харчевни притащил чайник с горячим чаем. Мы размачивали сушки и с аппетитом ели. Потом я помог ему накормить скотину.
Как и говорил Август, во всех церквах многоголосо пели колокола — было воскресенье.
Днем пришел скупщик. Стал проверять, хорошо ли накормлены коровы и быки.
— Смотрите, чтобы в корыте всегда была вода! — Скуя не говорил, а бурчал сердито, словно мы были виноваты, что его постигла неудача.
