Направив на Федора объектив камеры, я спросила:
— Кто тебя с подельником для этого грязного дела нанял, отвечай!
— Да пошла ты! — процедил Федор и грязно выругался.
— Мало получил? — вздохнула я. — Охранника позвать, чтобы он еще немного над тобой поработал?
— Не надо! — воскликнул Федор.
— Ладно. Экзекуция временно отменяется. Тогда повторяю вопрос: кто тебя нанял?
— Парень один, москвич, — сквозь зубы ответил Федор.
— Из охраны Глахи? — уточнила я.
— Да! — нехотя сознался Федор.
— Много заплатил? — поинтересовалась я.
— Прилично, — криво усмехнулся Федор и тут же сморщился от боли.
— Значит, как я поняла, вам нужно было затащить Глаху за город и там кончить. Так? — спросила я.
— Нет! — отвернувшись, ответил Федор. — Прямо в гостинице. Главное, чтобы шуму было побольше! Поскандальнее!
— И нож ты именно для этого припас? — уточнила я.
— Ну да! — подтвердил Федор.
— Ты колись! Колись до самых башмаков! — с угрозой сказала я. — Нечего в молчанку играть!
— Ну, тот парень, москвич который, сказал, что Глаха лечилась недавно, но герычем прямо-таки бредит и мучается ужасно, потому-то ее взаперти и держат. Только Сашка, старший их, при ней, как пес цепной, не выпускает Глаху никуда одну.
Договорились Сашку устранить. Вырубить — и дело с концом, а ее потом к себе затащить. Еще он сказал, что она для виду сопротивляться начнет, так на это не стоит обращать внимание. А когда она к нам за стол сядет, напоить, дури добавить, драку затеять. А в общей потасовке ей под шумок перо в бок и всадить! Ну и слинять потом.
— Отлично. В результате мы имеем не только преступный умысел, но и предварительный сговор группы лиц на совершение преступления общественно опасным способом, — заключила я. — Сроки знаешь?
— Брось! — скривился он. — Раз сразу ментовку не вызвали, то теперь уж не сдадите!
— Ошибаешься, — усмехнулась я. — А теперь последний вопрос: это москвич тебе сказал, что сегодня Глаха будет в общем зале ужинать?
— Он! — хмуро подтвердил Федор. — Мы с ним вообще-то давно все перетерли, и я только его сигнала ждал.
Я подошла к двери и позвала охранника.
— У меня с этим все, — сказала я и поинтересовалась: — Тех двух, что я просила на входе задержать, уже взяли?
— И даже обработали на совесть, — ухмыльнулся охранник.
— Тогда забирай эту мразь до кучи к его корешу, и пошли с теми беседовать, — распорядилась я.
Охранник рывком поднял Федора на ноги и, держа за шиворот, выволок из кладовой, а я вышла следом за ними. В комнате завскладом я застала радующую глаз картину: оба так называемых охранника Глахи сидели на стульях, а их руки были скованы позади спинок наручниками. Вид у обоих парней был самый плачевный — места живого на лице не было. Сам же Пашьян метался перед ними, как тигр по клетке, и, изрыгая проклятия, требовал ответить, зачем им понадобилось убивать Глаху.
