Плод дозревал, и от меня требовалось без спешки и суеты вежливо открыть рот и ждать, пока он туда… Ам!
И вот я набрал номер телефона и, внутренне уповая на то, что подойдет не ее папаша, стал ждать. Раз-два-три-четыре… На пятом гудке трубку подняли, и ее (слава Богу!) голос тихо произнес: «Да».
— Татьяна, извините за беспокойство, это Дмитрий.
— Здравствуйте. — После сухого «да» ее тон потеплел. — Вам так быстро захотелось со мной поговорить?
— Более того, я набрался смелости пригласить вас немного развеяться. Театр и «Лебединое озеро» вас не смутят?
— Я даже не знаю… у меня, сами понимаете, какое настроение… Хотя «Лебединое» это не развеселая дискотека и не американский боевик.
— Вы правы. Балет начнется через два часа. В половине шестого я могу ждать вас там, в скверике у фонтана?
— Откуда вы знаете, что сегодня я свободна? Меня пугает ваша решительность…
— Я чувствую, что вам пора выходить в люди. Ну, так согласны?
— Хорошо, я приду.
(Поздно вечером.) Только что вернулся со второго нашего свидания. Процесс налицо.
Она пришла вовремя, все в том же строгом черном костюме, правда, на ее прелестной шейке была нитка нарядных янтарных бус.
— Здравствуйте, Дмитрий, еще раз.
— Татьяна, извините за вопрос, сколько вам лет?
— Двадцать… А в чем дело?
— А мне тридцать один, и как старший по возрасту приказываю тебе перейти на «ты».
— Вы… ты и вправду решительный.
— Господи, ну мы уже соблюли с тобой все условности и формальности, можно теперь общаться просто как друзья?
— Похоже, действительно, снявши голову, по волосам не плачут. Раз уж я решилась продолжать наше неожиданное знакомство… А что вы… ты держишь руки за спиной?
Тут я преподнес ей изумительно красивую белую на длиннющем стебле розу. К ее черному наряду это очень шло. Она тряхнула своими чуть рыжеватыми локонами и заметила:
— Друзья вообще-то просто так цветы не дарят…
— А я не «просто так»… Обожаю гармонию. Представь: полумрак ложи, твой черный костюм и белая роза…
Она зажмурилась на секунду. Улыбнулась.
— Нам, наверное, уже пора.
Балет она смотрела, не отрываясь взглядом от сцены. А когда звучали самые мощные и трагические аккорды Чайковского, я видел, как поблескивали слезы на ее ресницах. Да и сам, надо признаться, расчувствовался. Я даже испугался: не приведи Господь мне по-настоящему втрескаться в эту самку! Да, да, все они самки, готовые при определенных обстоятельствах плюнуть на тебя и прыгнуть на шею и в кровать другого! То, что Татьяна не исключение, я пока что успешно доказываю. Правда, похоже, до постели еще далеко. На редкость благовоспитанная профессорская дочка.
