«Вот как, значит, Тетушка придет», — произносит отец. Краснота со лба у него еще не сошла. «Можно нести крыжовенный кисель, — обращается мать Май и Марианн, которые тут же вскакивают и принимаются собирать тарелки из-под фрикаделек. — Да, — продолжает она, — мама придет вечером, чтобы обсудить нашу совместную экскурсию в Монгсбударна и с тобой поздороваться. Карла она берет с собой, потому что, после того как она подвернула ногу ей не хочется ходить одной через лес». «Вот мы и проверим, умеет ли дядя Кале стрелять из лука», — радуется Даг. Отец накладывает себе киселя в глубокую тарелку с цветочным узором по краю и наливает туда молока. «Все равно странно», — говорит он, слегка качая головой. «Что странно?» — мгновенно откликается мать. «Странно, что Тетушка причиняет себе столько хлопот, с вершая этот длинный путь из Воромса сюда. Нам, молодым и здоровым, бы. бы легче прогуляться вечером через лес». «Ну, ты же знаешь Ма, — пытает возразить мать приветливо. — Ей, наверное, скучно все время сидеть одной этом большом доме».
«А что, никто из сыновей не собирается навестить ее летом? Даже Эрнст «Не знаю, во всяком случае пока она одна», — коротко бросает мать, морща лоб. «А завтрашний обед, как будет с ним?» — спрашивает отец. «Как обычно а что? Почему ты спрашиваешь?» «Потому что я, как тебе известно, завтра ч таю проповедь в Гронесе и не уверен, что успею вернуться домой к четырем», отвечает отец, поднимая глаза на мать. «Но Эрик, дорогой! Я ничего не понимаю! Ты хочешь сказать, что дорога из Гронеса займет три часа? Это просто невозможно». «Вполне возможно, — беззаботно возражает отец. — Очень да: возможно, поскольку я не могу отказаться от кофе. Настоятель написал, что особым нетерпением ждет нашей с ним встречи после мессы. Так что мне,] всей видимости, не выбраться из Гронеса раньше двух — а товарняк из Иншана, на который мне надо поспеть, уходит только в полчетвертого. Придет тебе, увы, извиниться за мое отсутствие. Кстати, Пу, поедешь со мной?» «Чего чего?!» — разинув рот шире обычного, переспрашивает Пу. Во-первых, он слишком прислушивался, во-вторых, он предпочитает вообще не слушать, кода у матери и отца в разговоре появляется такой вот преувеличенно любезный тон, а в-третьих, он понял смысл вопроса, и это ставит под угрозу его завтрашние планы.
«Чего-чего?» — «Я спрашиваю, не хочешь ли ты составить завтра отцу компанию и поехать в Гронес? По-моему, у нас с тобой может получиться прекрасное путешествие, как считаешь?» (Короткое молчание.) «Поблагодари и соглашайся», — пытается сгладить неловкость Марианн. «Конечно, Пу с радостью поедет с тобой», — говорит мать. — «Вот весело-то будет!» — ухмыляется Даг с неприкрытым злорадством. Отец смотрит на Пу, который, потеряв дар речи, ест кисель с молоком. «Я тебя не принуждаю, — ласково говорит отец. — Если у тебя на завтра есть более интересные дела, то я тебя не принуждаю». «Не-е», — выдавливает Пу. Мать усмехается, она всегда все сглаживает. «Все поели? Тогда встаем». Присутствующие поднимаются и, став позади стульев, складывают руки на спинках. «Благодарим Тебя, Господи, за трапезу. Аминь». Поклоны и приседания. Потом все по очереди подходят к матери, целуют ей руку и благодарят за обед, после чего начинают убирать со стола, все, кроме отца и тети Эммы, которые усаживаются на все еще пышущей жаром веранде среди пеларгоний и маргариток.
