Однако на этот раз Кургузов ошибся. Первотолчком к «развороту» послужил не очередной взрыв на космодроме. Случилось кое-что похуже. Событие это еще в начале 60-х предвидел Александр Солженицын, вложив в уста своего героя Прянчикова роковую фразу: «Первыми на Луну полетят американцы!»
Эта ужасная вещь и случилась.
VII. …Вынул ножик из кармана (1968)
19 августа 1968 года весь мир облетело сенсационное сообщение: американский космический корабль «Аполлон-11» достиг окололунной орбиты, после чего кабина с двумя астронавтами отделилась от корабля и совершила посадку на Луну. Астронавты Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин первыми ступили на поверхность спутника Земли. Главная мечта советского народа была, наконец, осуществлена.
Только не нами.
Пока весь мир, затаив дыхание, смотрел по телевидению прямую трансляцию с Луны, государственное ТВ Польши безмятежно крутило старый детектив со Станиславом Микульским в главной роли, ТВ Венгрии передавало репортаж с птицефабрики в Сегеде, ТВ Болгарии и ГДР транслировали какие-то эстрадные концерты, а советское телевидение, нарушив стройность программы, вдруг принялось показывать шестилетней давности документальный фильм об убийстве президента Кеннеди. Рядовые граждане Москвы и Варшавы, Берлина, Софии и Будапешта в тот день ничего так и не поняли. Специальный корреспондент «Известий» в США Мэлор Стуруа, передав по телетайпу взволнованное сообщение об «Аполлоне», неожиданно получил из Москвы категорический приказ: «О Луне не надо. Срочно дайте Вьетнам и Гэса Холла».
Два десятилетия спустя тогдашний член Политбюро Петр Шелест рассказывал журналисту Андрею Караулову, что сенсационная новость застала Л.И.Брежнева врасплох. Еще две недели назад руководители ГРУ и ПГУ, вызванные в Кремль с отчетом, уверяли, будто американцы безнадежно застряли на испытаниях двухместного корабля «Джемини», а программа «Аполлон» после неудачного старта «Аполлона-1» в феврале 1966 года чуть ли не вообще заморожена. Питер Болдуин, генеральный директор НАСА, приняв после катастрофы 1967 года на «Скайлэбе» соболезнования от советского посла Дубинина, правда, произнес в ответ довольно странную фразу, что-де «не все еще потеряно». Но тогда реплику эту в Москве всерьез не приняли…
Во второй половине того же дня 19 августа было созвано экстренное заседание Политбюро. Запись трансляции, так и не показанной в СССР, была просмотрена в угрюмом молчании. Такой подлости от американцев не ожидал никто. «Узнай мы, что в США только что закончено построение коммунизма, мы и то были бы не так ошарашены, — вспоминал все тот же Шелест. — Это было похоже на катастрофу. Наша цель, к достижению которой мы стремились несколько десятилетий, оказалась нагло присвоенной потенциальным противником. В пору было либо поднимать белый флаг капитуляции, либо объявлять в войсках повышенную боевую готовность…» После долгих споров все, в конце концов, согласились с предложением Михаила Суслова: не признавать в Советском Союзе достижение американцев как факт, просто игнорировать его в ряду всех прочих злокозненных инсинуаций врагов мирового социализма — мало ли клевещут на наш строй! Вместе с тем министру обороны Гречко было поручено «не допускать массовых провокаций и быть готовым к любым неожиданностям». «Мы никому не позволим использовать эту вражескую выходку для расшатывания социалистической системы, — сказал в заключение Брежнев. — Виновные будут наказаны самым строжайшим образом…»
