Судя по всему, Сталин очень внимательно прочитал статью Лежнева и сделал для себя положенные выводы. Во всяком случае, создавая впоследствии структуру Союза Писателей СССР с генсеком во главе, Сталин очень много позаимствовал из наработок «главного селенита» (еще более усилив, правда, «надзирательный» момент, органы «контроля и идеологической работы» в лице рабочего секретариата и трех комиссий при секретариате). Сталину пришлись по душе плоды деятельности Лежнева, который всего за несколько лет смог четко сформулировать идею своего объединения, сделал его массовым, влиятельным, подобрал толковые «кадры». В отличие от идеологов сгинувшего «пролеткульта» и всех последующих литературных группировок, суетливо претендовавших на звание «государственных»; в отличие от Л.Авербаха, требовавшего за верность РАППа «генеральной линии» неограниченных благ только для своей ассоциации, Лежнев высчитал ту степень зависимости «селенитов» от государства, которая, оставаясь жесткой и централизованной, имела бы видимость двустороннего сотрудничества. Согласно этой схеме, власть пестовала словно бы не совсем уж «рупоры», «винтики», а как бы добровольных помощников на идейной основе. «Селениты», на первый взгляд, ничего не требовали от партии и были на ее стороне бескорыстно. «Передовой отряд писателей» (руководитель «КС» мыслил видеть в первых рядах авторов «фантастического направления») имел бы вид вполне самостоятельной силы — в то время, как был бы на незаметном идеологическом поводке. Причем, длина этого поводка определялась в зависимости от поведения отдельных членов «передового отряда». Таким образом, внешний декорум был бы соблюден. В этой схеме Иосифа Сталина не устраивало, пожалуй лишь одно звено — сам Лежнев. Это звено и было безболезненно устранено в 1928-м. «Командировка» Лежнева в Курск была предрешена в тот самый момент, когда на рабочий стол Сталина легла маленькая невзрачная книжка, изданная «Кругом», с каким-то загадочным агрегатом на обложке…
Читатель, конечно, уже догадался, что речь идет о романе «Катапульта» Степана Кургузова.
II. Катапульта на Соловках (1929–1932)
Как известно, Степан Кургузов[4] никогда не состоял ни в действительных членах «Красного Селенита», ни в принятых с испытательным сроком; все его попытки опубликовать свою «Катапульту» в альманахе Величко оказались неудачными (главный редактор «Селены» сочла, и не без оснований на то, рукопись графоманской). И, тем не менее, своим возвышением Кургузов косвенно был обязан Лежневу: ведь именно благодаря его деятельности Сталин всерьез заинтересовался «селенитами» и даже поручил секретарю откладывать для генсека все публикации, так или иначе касающиеся фантастики (в особенности, «лунной» фантастики — другой, впрочем, было немного). Борис Бажанов в своей книге «Я был секретарем Сталина» ядовито замечал по этому поводу: «Начиная с середины 20-х, Сталин необыкновенно увлекся литературой „фантастических писателей“ (так называемых „селенитов“), которых один весьма энергичный молодой человек по фамилии Лежнев не без успеха сплотил в некое подобие ячейки. Обычная „пролетарская“ литература порядком раздражала генсека. И не только потому, что она была скучна безмерно. Любая современная тема, даже раскрытая вполне верноподданически, содержала скрытый подвох. Трезвый взгляд на „достижения“ был, разумеется, невозможен. Но и безудержный оптимизм „производственных“ или „кооперативных“ романов отдавал откровенной фальшью, что было видно со стороны невооруженным взглядом. Литература же фантастическая, в буквальном смысле этого слова, для Совдепии подходила идеально. Ни один „злопыхатель“ не смог бы упрекнуть таких писателей в преувеличениях либо в подтасовках. Эта литература была вся выдумкой, искать в ней меру достоверности и пропаганды было бы действительно глупо. Бригады фантастов можно было безбоязненно отправлять в „творческие командировки“ куда угодно — в Туркестан, на строительство Беломорканала, на Соловки, — и всюду они видели бы не столько реальные мерзости режима, сколько темы для своих убогих „лунных“ романов. К тому же партийная поддержка „селенитов“ ослабляла позиции РАППа, разрушала громогласные уверения тех, будто бы только они „заведуют всей литературой республики“, делала их претензии на лидерство просто смешными…»
