Раньше, при Василии Темном, военные Советы были шумными, спорными. Князья и воеводы думали, что все и сейчас накричатся всласть, свою ратную опытность молодому князью покажут, поучат его воевать. Иван Васильевич будто понял их и после малых переговоров сказал:
— Учить меня ратному ремеслу, воеводы, не надо. Сколь я умею —мне хватит. Ибо сила государя не в мече, а в разуме. Посему кричать друг на друга не будем, а сделаем, я думаю, так: в поход сей я вас не поведу, а поручу это дело князю Ивану Оболенскому с царевичем Касимом. Иван Петрович человек рассудительный, хладнокровный и отважный. Он со своей ратью пойдет, Касим свою орду поднимет, а князь Данило Холмский соберет рать во- Муроме, да если в том надобность появится, им обоим поможет..
— Зачем силы наши дробить, Иван Васильевич? — спросил Оболенский.
— А затем, чтобы не бежать вам с Касимом сломя головы да самой Москвы в случае неудачи, чтобы у вас за спиной запас был—Данило Холмский.
— Стало быть, ты в нашу удачу не веришь?
— А ты веришь? Казань мы не воевали давно. Какова ее сила, ... мы знаем плохо. Посему поход этот будет разведочный. Коль во- *'[1] дворе Ибрагимовом верно разброд идет — будет вам удача. И тогда князь Данило успеет к вам подскочить, чтобы посаженье Каси- мово укрепить прочнее. А как нет — бросится за вами Ибрагим, вот
Т* гут у Мурома ему свежая застава.
— Ежели так — сие разумно,— подтвердил Оболенский.
>п< — А как же мы?--молодой воевода Костя Беззубцев, любимец князя, давно р-вался в битву.— Дети боярские только и ждут...
— А вы на Казань не пойдете совсем. Вы пойдете в земли черемисские и чувашские и повоюете их. Дабы в спину Оболенскому и Холмскому те черемисы не ударили. При покойном батюшке- ілкое случалось не раз. Про них воеводы большей частию забы- ипли, а они ратники злолютые, хану казанскому подданные.
— Ты должон сам рати .вести,— склонившись к Ивану промолвила Марфа,— инако, какой же ты князь...
— Много сказано и аминь! — перебил ее князь. — Быть по се- [ му Собирайтесь, князья и воеводы, в поход. Совет закончен.
Спустя час, когда в зале Брусяной избы остались только Мар- фл н Иван, старая княгиня сказала:
— Не так княжение свое начинаешь, Иванушка. Власть княжеская в доблести воинской крепится. А ты... Да если так пойдет и далее — князья тебя совсем почитать перестанут и рас- фисут великое княжество Московское, как алтыны по худым кар- минам. Мало того — трусом тебя сочтут. И тогда чести твоей ко- Нин. И нам с тобой ничего, окромя лиха, не будет.
