— Это девичья фамилия моей матери, — объяснила она тихо, расписываясь в журнале. — Только идиот станет подписываться на этом острове как Харкорт. Сразу получишь столько внимания, что ни на минуту глаз не сомкнешь.
Я понимающе кивнул и поставил в журнале свое настоящее имя.
Когда мы сидели за столом в уютном баре, слушая дождь, монотонно барабанящий по оконным стеклам, Элла улыбнулась мне:
— Ну вот мы и добрались.
— Вы это мне хотели показать?
— В том числе, — произнесла Элла. — Я хотела показать вам остров и замок. Но есть еще кое-что… особое, мне нужно, чтобы вы это увидели. — Принесли заказанную рыбу. Она ковырнула вилкой в тарелке. — Но вам придется подождать до завтра. Только утром в замок начнут пускать туристов.
— Но, — начал я с некоторым изумлением, — я-то думал, что это ваш замок. Вы ведь не турист в доме своей собственной семьи?
— Нет, — ответила она, улыбаясь моему неведению. — Конечно, я могла бы отвести вас на обед к дяде Сирилу и тете Элизабет. Правда, не думаю, что они были бы в восторге от встречи со мной, хотя и не показали бы этого. К сожалению, нам невозможно явиться туда по очевидным причинам.
— Например, по каким?
— Для начала, наивное вы дитя, вследствие того факта, что вы не Чарли Стэнхоуп. Они никогда не согласятся принимать меня здесь с кем-либо, кроме него.
— Никогда — или до тех пор, пока вы не выпутаетесь?
— До тех пор, пока я, как вы говорите, не выпутаюсь.
— Понятно.
— Но есть и еще одна причина, по которой я не хотела бы встречаться с родными.
— Какая?
— Я предпочла бы показать вам ее без посторонних глаз… то есть, вернее, без глаз родственных. Я имею в виду — показать картину. Именно ради нее я привезла вас сюда. Она поможет многое прояснить. Никогда не следует недооценивать значение визуальных средств. — Элла улыбнулась. — И здесь важна уединенная обстановка. Я ничего не имею против экскурсантов, они нам не помешают. Но я по возможности хочу избежать общества членов семьи. Мы с вами будем анонимны, как туристы. Вы, думаю, уже достаточно насмотрелись на моих родственников.
Надтреснутый смешок, сопровождавший эту фразу, дал мне понять, кого она имеет в виду.
— Я всего один раз говорил с Сарой, — сказал я. — По правде говоря, я принял ее за вас.
— На моей помолвке? — Брови Эллы взметнулись вверх.
— Нет, раньше.
Брови вернулись на место, Элла взглянула мне прямо в глаза.
— Вы, вероятно, стали весьма общительным, — сухо заметила она. — А она, похоже, выложила всю нашу семейную историю, которая вас так интересовала.
