— Замолчите немедленно!! — прикрикнула, в свою очередь, та на несчастную женщину и, обратившись к толпе, сурово приказала: — А ну, живо по местам!
Народ покорно стал расходиться…
— Амир, ты меня слышишь?! — шлёпая по щекам, наклонилась к несчастному мальчику, начальница. — Если они тебя спросят, скажи, что ты сюда совершенно случайно зашел — просто, посмотреть, понял?! Ты меня слышишь?!
Рядом, распластавшись на полу, выла убитая горем мать, перекатываясь из стороны в сторону.
— Дайте ей срочно воды и выведите отсюда! — скомандовала Анна Олеговна своим подчиненным, продолжая теребить не пришедшего в сознание несчастного партня. — Ты меня слышишь, Амир?! Запомни: ты здесь не работаешь… ясно?!
…Через месяц, мать Амира явится за зарплатой сына.
— Я ничего не знаю: пусть он сам ко мне придёт, и тогда поговорим… — заявила предпринимательница, узнав, что парень остался жив.
— Но он не может встать… — слёзы непроизвольно навернулись на глаза несчастной женщины. — И потом: я, всё же, его мать…
— Я дважды не люблю повторять! — ледяным тоном отрезала директорша, устраиваясь удобней в свой «джип» и хлопнула дверцей автомобиля перед самым носом Дили. — Вы и так уже мне столько нервов истрепали!
Новенькая иномарка резко тронулась с места, обдав гастарбайтершу облаком пыли и выхлопных газов, исчезнув вскоре совсем из виду.
Волна эмигрантов и гастарбайтеров уже давно докатилась до берегов Невы. Мне много раз доводилось видеть своих земляков, работающих на стройке, подметающих питерские дворы, обслуживающих многочисленные кафе и столовые, где они буквально приросли к «мойке» и швабре. А вот, в аэропорту — ещё не доводилось…
Пройдя многочисленные кордоны, обеспечивающие безопасность нашего перелета, я наконец-то очутился в так называемом накопителе — большом и просторном помещении, с кондиционерами «зима-лето» и удобными кабинками для туалета. Вот только таблички, ведущей к комнате для курения, почему-то нигде не нашёл.
К великому изумлению, возле туалета, я заметил двух землячек в униформе, которые только что подмели и прибрались во вверенном им участке. Я инстинктивно рванулся к ним.
— Простите, а где тут можно покурить? — вежливо поинтересовался я.
Симпатичная женщина лет сорока округлила свои глаза:
— Что Вы, что Вы! Здесь категорически запрещено курить!
И тут же, заговорчески подмигнув, и понизив голос, доверительно сообщила:
— Но, если очень хочется, то можете покурить в туалете, а я Вас покараулю…
