Он и сейчас был тут. Открывая дверь в комнату, я услышала странный звук и не смогла догадаться сразу о его природе. Увидев шантажиста, я все поняла.
Оставляю его и бросаюсь обратно.
Меньше минуты у меня уходит на то, чтобы убедиться, что в квартире, кроме нас двоих, никого нет. И вот я склоняюсь над ним.
Жить ему осталось совсем мало, это я вижу сразу. На этот раз убийца не поскупился — Санек буквально нашпигован свинцом. Пистолет лежит тут же, у его ног. Одного взгляда на него мне хватает, чтобы сразу похолодело внутри.
«ПМ». И я очень сильно подозреваю, что это мой пистолет.
— Ар… ар…
Боже мой, он еще пытается что-то сказать! Почти прижимаюсь ухом к его губам, пытаясь поймать еле слышный шепот умирающего.
— … тис…
«Артист?! Собака его приятеля садовника?!»
Семенов напрягся, собираясь сказать что-то еще. Я забыла в тот момент, как дышать, боясь пропустить хоть звук из его шепота. Но ничего больше шантажист сказать не успел. Он умер.
Итак: пистолет. Он действительно оказывается моим собственным. И что стреляли именно из него, нет никаких сомнений. Бегло осматриваю комнату, на сей раз несказанно радуясь отсутствию в ней признаков человеческого уюта.
Раз, два, три. Три гильзы.
Ствол я аккуратно держу за дуло, шаря глазами по полу. Быстренько перемещаюсь в зал, затем на кухню. Там мне везет — я нахожу целлофановый пакет, выворачиваю его наизнанку и пакую в него оружие.
Больше мне задерживаться в квартире нельзя. Уже на лестничной клетке я слышу, как натужно гудит лифт. Не задумываясь, спускаюсь на два этажа ниже.
— Где это?
— Здесь, вот дверь открытая!
— Да, все правильно! Тридцать шестая квартира…
Больше мне знать ничего не нужно — и так все ясно! Поэтому милицейский «газик» у дома меня не удивляет.
Сердце бьется на рекордной скорости, когда я, стараясь придать походке беспечность, топаю мимо него в сторону своей машины.
Только оказавшись в салоне своей ласточки, перевожу дух.
Итак — подстава!
«А чего ты ожидала? Думала, пистолет у тебя украли ворон пугать?»
Но выяснять отношения с собой у меня совершенно нет времени — нужно побыстрей убираться.
Муки совести насчет того, что скрываюсь с места преступления и увожу с собой главную улику, меня не мучают. Я отлично вижу весь дальнейший ход развития событий. Пока буду доказывать, что не верблюд, уйдет масса времени. На это убийца и рассчитывает — выключить меня из игры. Чтобы не путалась под ногами. К тому же, когда убили Киреева, я тоже была рядом. И у следователя может вполне возникнуть желание связать два убийства воедино. Признание Кати в сложившихся обстоятельствах ничего не значит. Если откроется, что Семенова убили из моего табельного оружия, ловкий адвокат сразу же посоветует ей изменить показания. А что таковой у нее имеется, я не сомневаюсь нисколько — денег у вдовы предостаточно! Так что положению моему вряд ли можно будет позавидовать — вляпалась по самые уши! И еще неизвестно, захочет ли Антон подтвердить, что ствол у меня похитили! В конце концов — он сам из числа тех немногих, кто мог убить Киреева.
