? Вы думаете, я приехал, чтобы заставить ее вступить в устроенный для нее брак? Внося свою лепту в международный заговор с целью заставить всех женщин носить паранджу? Это, однако, несправедливо. Грант не знала о нем ничего; ей не нужно было быть расисткой, чтобы сомневаться, а не помогает ли она ему преследовать добычу, которая не желает быть пойманной.
Он задумался, как успокоить ее.
— У вас есть дети?
— Да. У меня сын.
— Сколько ему?
— Четырнадцать.
— Где он сейчас?
— Дома, в Кардиффе, со своим отцом.
— Представьте, что он отправился со своими друзьями в поход, а вы видите признаки того, что погода испортится, но знаете, что он не поймет их, как вы. Как вы думаете, он отреагирует, если вы позвоните ему и предложите присоединиться к ним, просто, чтобы проследить за этим? Просто, чтобы дать им воспользоваться преимуществами вашего опыта?
— Хорошо, идею я поняла, — осторожно сказала Грант. — Но почему ты думаешь, что погода изменится? Почему ты так за нее боишься?
— Я не знаю, — смутился Прабир. — Возможно, я не прав. Возможно, я ошибаюсь. Но это не меняет того, что я чувствую.
Грант, кажется, не совсем успокоил его ответ. Но она явно не знала, что еще спросить и как разрешить ситуацию. Наконец она сказала:
— Ладно, я не буду больше расспрашивать. Жди меня здесь завтра в восемь и я покажу тебе лодку.
Придя на обед, Прабир постарался избежать общества Коула с компанией, и оказался за одним столиком с Полом Саттоном, журналистом-научником, который приехал, чтобы написать книгу о мутантах Молукк. Саттон настаивал, что есть доказательства «космического императива для биоразнообразия, встроенного в законы физики», который компенсировал убыль видов, вызванную деятельностью человека. Явно неслучайный характер мутаций свидетельствовал о том, что «науку девятнадцатого века — науку энтропии», в конце концов, сменит «наука двадцать первого века — наука экотропии».
— Я все никак не могу выбрать название, — беспокоился он. — Название, которое будет продавать книгу. Как ты думаешь, что звучит лучше: «Ген развития», «Восьмой день творения» или «Седьмое чудо»?
Прабир задумался.
— Как насчет «Третье яичко Бога»?
Это название вкратце объединяло все три темы книги: религиозность, избыточность и полная чушь.
Казалось, Саттон почти повелся, но затем он сожалением покачал головой.
— Я хочу вызвать отдельный акт творения, но это как-то… слишком уж генитально.
Нахмурившись, он сосредоточенно смотрел вдаль. Внезапно глаза его загорелись.
