Когда стемнело, ветер усилился и волны стали больше. Мадхузре вырвало, когда он одевал ее в теплую одежду и с этого момента ее настроение только ухудшалось. Его раны болели и чесались, хотелось вытащить из себя весь металл, невзирая на последствия. Когда Мадхузре забылась беспокойным сном, Прабир испытал острую потребность обнять ее. Он поднял Мадхузре и завернул в теплое одеяло, но оказалось, что он не может держать ее и одновременно управлять лодкой, не причиняя неудобств им обоим, так что пришлось бережно положить ее обратно. Он смотрел на нее некоторое время, почти мечтая, чтобы она проснулась и разделила его одиночество. Но ей надо было поспать — и несколько часов одиночества были небольшой ценой за спасение от долгих лет изгнания.
Темнота вокруг была непроницаемой, нетронутой даже ослепительным сиянием звездного купола, но Прабир не чувствовал, чтобы какая-то опасность скрывалась во мраке. Вероятность встречи с пиратским судном или судном, участвующим в боевых действиях казалась незначительной. Днем он видел несколько небольших акул, но насколько он мог судить, они просто проплывали мимо, не собираясь их преследовать. И хотя он знал, что им может встретиться волна, способная опрокинуть лодку, сейчас не было смысла беспокоиться об этом.
Это была всего лишь темная вода, простирающаяся до горизонта — и, насколько он знал, столь же глубокая — заставляющая зябнуть в ледяном дыхании своей пустоты. Не было ничего узнаваемого, ничего, что сохранилось бы в памяти. Однообразный вид и монотонное пыхтение мотора никогда не смогли бы нагнать на него сонливость — все его тело отрицало саму возможность сна. Но даже бодрствование казалось здесь пустым и ненужным, лишая всего, что придавало ему смысл.
Он глянул вниз на Мадхузре и понадеялся, что ей снятся сны. Странные, замысловатые сны.
Взошла желтая, разбухшая луна в первой четверти. Взгляду больше не за что было зацепиться, и не смотреть на нее было невозможно, хотя глаза и слезились от лунного сияния. Море стало видимым на сорок или пятьдесят метров, но выглядело таким же нереальным, как край джунглей в свете кампунга.
Прабир поднял планшет к лунному свету. По карте они находились всего километрах в десяти от цели. Вместо того, чтобы направиться к самому северному острову, он решил пройти немного западнее. Даже в этом случае, при абсолютно точной карте, он бы заметил землю и смог бы повернуть к ней. Но он не был уверен, что карта настолько точна и казалось более безопасным рискнуть миновать цель, отклонившись дальше на запад, чтобы в крайнем случае попасть на Ямдена, главный остров группы, до которого было еще пятьдесят километров. Если бы они отклонились слишком сильно на восток, то направились бы через Арафурское море к северному берегу Австралии, который находился на расстоянии шести сотен километров. В конечном счете ошибка станет очевидной, но им не хватит топлива, чтобы вернуться.
