Он все загрузил в лодку. Та погрузилась ужасно глубоко, но наверняка общий вес родителей был больше веса запасов и вещей, но лодка неоднократно без проблем довозила их до парома. Он принес Мадхузре, которая не сопротивлялась и не жаловалась, что он надел на нее спасательный жилет, а только смотрела с подозрением.
Прабир погрузил ее в лодку, затем забрался туда сам и постоял, глядя вдоль берега. Он уезжал ненадолго — если он выдержит испытание, у родителей не будет причин отсылать его и все будет как прежде через несколько дней. Ему, наверное, простят отравленную куколку, ведь это лишь одна из тысяч, обитающих на острове. Ему могут простить все, если он докажет, что способен обеспечить безопасность Мадхузре.
Он завел мотор. Лодка приподнялась над водой и рванулась прочь от берега, словно земноводное, внезапно очнувшееся от спячки. Прабир крепко сжимал румпель, но это не придавало ему уверенности — раньше ему никогда не позволяли управлять лодкой. Нервничая, он переложил румпель на несколько градусов туда и назад. Лодка отреагировала плавно, поворачиваясь легче, чем он ожидал. Это обнадеживало, но добавляло неуверенности — если он случайно дернет румпель и резко развернет лодку, то может не удержаться на ногах.
Но он должен остаться стоять, чтобы видеть проход между рифами. Раньше Прабир различал проход только тогда, когда они уже шли по нему и его безопасное преодоление было fait accompli[8]. Разбивающиеся о рифы волны приближались с угрожающей скоростью. Он лихорадочно высматривал более темные участки на поверхности, правя туда, где буруны волн были менее пенными. Он вроде заметил походящее место, но не очень хорошо помнил, здесь ли они подходили к рифам, а прочие признаки были неубедительны.
Мадхузре растерянно смотрела на него, потирая глаза.
— Должен Па! — осуждающе воскликнула она.
Прабир не обратил на нее внимания, и она начала плакать. Слезы лились по ее лицу, но Прабир был непреклонен — даже слегка обидевшись, она могла изображать мировую скорбь.
— Заткнись, Мадди, — снисходительно предложил он. — Тебе никого не удастся одурачить.
Она удвоила усилия и добилась того, что начала икать. Теперь Прабиру стало ее жаль — икота была ужасна.
Они подошли к рифам. Место, которое он выбрал для прохода, выглядело более обнадеживающим, чем издалека, но теперь, когда имелась четко намеченная цель, управлять лодкой оказалось на поверку сложнее, чем он представлял. Лодка слишком отклонилась влево. Он попытался представить себе, как должно выглядеть ее движение сверху и развернуть ее под таким углом, который аккуратно изменит теперешний курс на нужный.
