— Так что, — сказала Грант, — вы приехали сюда всей семьей и прожили здесь три года? А твоя сестра родилась на острове?
Он засмеялся.
— Ну не настолько уж мы были изолированы. Четыре раза в год мы отправлялись в Амбон на пароме и летали в Дарвин, когда мама рожала.
— Но здесь все же не слишком подходящее место, чтобы растить ребенка, — сказала Грант и тут же поспешно добавила: — Я не критикую твоих родителей, я просто поражена, что они смогли с этим справиться.
— Для меня это было само собой разумеющимся, — пожал плечами Прабир. — Я имею в виду, что людям в небольших селениях на других островах было проще с транспортом, больницами и остальным. Но у нас имелся спутниковый канал, который позволял легко забыть об отделявшем нас расстоянии. Благодаря тому, что в школе в Калькутте организовали удаленное интерактивное обучение по сети для детей из удаленных поселков, я даже смог участвовать в уроках.
— То есть у тебя были друзья твоего возраста, пускай и в сети?
— Ну да. — Прабир пересел, почувствовав дискомфорт. — А вы? Как было у вас в школе?
— У меня? Как у всех.
Грант замолчала на какое-то время, потом взяла камеру и стала сканировать кусты вокруг.
— Бабочки проводят довольно много времени, — сказала она, — довольно высоко в листве. Может они откладывают яйца там.
Она опустила камеру и как бы мимоходом поинтересовалась:
— Как у тебя с лазаньем по деревьям?
— Давно не практиковался.
— Это как езда на велосипеде. Разучиться невозможно.
Прабир глянул на нее с каменным выражением лица.
— Это же вы полевой биолог, помните? А я кабинетный зомби. И меня не волнует, насколько древней вы являетесь: вы в лучшей форме, чем я как минимум раза в два.
— Ты преподнес это так галантно.
— Я не буду! — категорически заявил Прабир. — Сделка, которую мы заключили в Амбоне…
— Хорошо, хорошо! — замахала руками Грант. — Я спросила только потому, что не знаю насколько прочные ветки у этих деревьев. Я думала, ты в курсе — ты же должен был лазить по ним ребенком. Я вернусь на корабль и возьму веревку…
— Веревку? Вы серьезно?
— У меня был неприятный опыт в Эквадоре, — призналась она. — Я переломала кучу костей. Так что теперь я осторожна сверх меры.
Возмущение Прабира улеглось. Он отстаивал принцип, но не хотел показаться мелочным садистом.
— Хорошо, я согласен при условии, что вы мне заплатите. Десять долларов за дерево.
Грант на мгновение задумалась.
— Пусть будет двадцать. Моя совесть будет спокойней.
— И кому нужно трудовое право, когда есть такая совесть?
