Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи | страница 44




В то же самое время,

в машине скорой помощи

Их было четверо:

• шеф Покахонтас, сконцентрированная до предела;

• Брижит, твердой рукой наполнявшая шприцы;

• Водитель, уверенный в себе, вдавивший в пол педаль газа;

• Фроттис, присоединявшая электроды и готовая прижать их к телу больного.


Ее немного трясло, потому что пожарный постоянно повторял по радиосвязи одну и ту же фразу: “Мужчина, сорок пять лет, остановка сердца в результате ДТП, обширное ранение волосистой части головы”.

Одни и те же слова, один и тот же тревожный голос: “Мужчина, сорок пять лет, остановка сердца в результате ДТП, обширное ранение волосистой части головы”.

Фроттис повторяла за ним: “Мужчина, сорок пять лет, остановка сердца в результате ДТП, обширное ранение волосистой части головы”.

С небольшим дополнением: “У тебя получится, у тебя получится, у тебя получится!”

Фроттис хотела спасать жизни, причем намеревалась приступить к этому немедленно.

Машина затормозила, двери открылись, бригада устремилась на поле боя: шеф – великое божество Маниту, Брижит со шприцами в обеих руках – настоящая боевая машина, Фроттис – заезженная пластинка, повторявшая: “У тебя получится, у тебя получится, у тебя получится!”

Внезапно Покахонтас подняла руку, сжатую в кулак, и всех остановила:

– Отбой, все кончено.

Она указала на эскалоп, лежащий на обочине дороги.

– Что это? – наивно спросила Фроттис.

– Правое полушарие головного мозга, – произнесла шеф Покахонтас и повернулась к пожарным: – Какой идиот рассказывал по рации об обширном ранении волосистой части головы? – Потом снова обратилась к Фроттис: – Знай: возможности медицины не безграничны. Помощь не оказывают в трех случаях: выраженные признаки разложения, трупное окоченение. А третий? Помнишь?

– Голова отделена от шеи более чем на… Я не помню, на сколько сантиметров.

Шеф Покахонтас смерила пожарных презрительным взглядом и процедила:

– Тридцать. Но на слово не верь: мужчины любят прихвастнуть насчет размеров.


Около 8 утра,

наверху, палата 7

– А какое у тебя прозвище здесь, в больнице?

Я покраснел.

– У меня их несколько. В данный момент – “В мире животных”.

– Почему?

– Во время последних выездов с бригадой у меня были странные происшествия с животными.

Она захлопала в ладоши:

– Расскажи!

– Не очень-то веселые истории…

Она пожала плечами и снова хлопнула в ладоши:

– Рассказывай!

Тем хуже, сама захотела.

– Много лет я до смерти боялся собак. Однажды нашу бригаду вызвали к мальчику трех лет. Приступ эпилепсии. К тому времени, как мы приехали, малыш бился в конвульсиях уже двадцать одну минуту. Вдохнул все, что съел, легкие забились до отказа. В общем, он умирал.