Этой ночью я спал дома...
Раннее утро. Я уже почти проснулся, но еще не открыл глаза, находясь в том восхитительном состоянии полудремы, которое бывает только утром и которое так не хочется прерывать.
“Сейчас меня разбудят запахи чего-то мясного, которое мне принесет радостная и осчастливленная этой ночью “невеста””, лениво подумал я. И да, действительно, запахло чем-то, потрясающе знакомым и вкусным.
Я распахнул глаза и попытался резко сесть.
Два облома подряд. Первый, я дома, и никакая “невеста” ничего мне не принесет. Второй – сесть я не смог. Точнее смог, но не так быстро, как хотелось и не в той позе.
Впрочем, мой нос сообщил мне, что не все так плохо. До моей комнаты доносился восхитительный аромат чего-то давным-давно забытого, но от того не менее вкусного.
С трудом перелезаю на кресло-каталку и еду умываться.
По мере приближения к кухне запах становится все сильнее и сильнее. Теперь я изображаю маленькую гоночную машину, которая с громко урчащим движком в животе несется к заправке. Ловлю себя на мысли, что я теперь прекрасно понимаю Ыггу, покойного Ыггу, которого вся армия не могла оторвать от котла с горячей и безумно вкусно пахнущей едой.
Заезжаю на кухню и вижу маму, которая, одетая в красивый халат, подаренный папой... Не помню... Забыл, когда и в честь какого праздника, совсем забыл. Да, так вот, одетая в красивый домашний халат и передник нашей домработницы готовила... Да, мама готовила именно ЕГО, суп с мясными фрикадельками! Тот, который я просто обожал с самого детства. Да, чипсы, сухарики, всякая шаурма, жаренные пирожки, жвачка, все это было и этого не отнять, но мамин суп с фрикадельками, это – ммм...
- Мам, доброе утро.
- Сереженька...
Так, интересно, меня сейчас просто опрокинут на пол или сперва половником по спине заедут?
- Боже, Сереженька, если бы ты знал, как я рада тебя видеть...
- Мам, я тоже, очень рад. Мам, мне так много тебе надо сказать...
Мы сидели на кухне и говорили. Точнее, говорил один я, а мама просто сидела напротив и смотрела на меня. Подставив руки под подбородок, она смотрела на меня глазами, в которых было все.
Забота о своем сыне, который, будучи на голову выше мамы, все равно оставался в ее глазах маленьким мальчиком, ростом ей по пояс. Чья маленькая царапинка на колене воспринимается как катастрофа вселенского масштаба. Чья слезинка равна всемирному потопу.
Любовь к своему беспутному сыну, которого мама все равно любит, и который самый дорогой для нее на свете.
