— Давай руку, помогу. Ты умираешь от жажды?.. На вот, отпей немного… Довольно. Погодя получишь еще, а я как-нибудь обойдусь.
Фрике решил устроить более продолжительный привал, но, когда друзья попытались двинуться дальше, оказалось, что малыш вконец обессилел.
Парижанин вытер ему лоб, обмахнул лицо куском коры, содранным с дерева, и дал выпить еще несколько глотков кофе. Сделав для Ясы веер, он без особого труда поднял его и посадил себе на спину.
— Ай-да! Поехали! — крикнул со смехом француз. — Сам еле двигался, а вот взял груз — и ничего, иду. Здесь оставаться нельзя, место нехорошее.
И он шел, шел, опасаясь, что если прекратит движение, то будет уже не в состоянии сделать и шага.
— Ух, больше не могу! — выдохнул наконец Фрике и вовремя успел опустить мальчика на землю, иначе упал бы вместе с ним. Юноша прислонился к дереву, потом сел под ним, не в силах не только пошевелиться, но даже о чем бы то ни было думать.
На беду, питье закончилось, в мехе не оставалось ни капли. Нечем было промочить горло или хотя бы увлажнить пересохший язык.
— Кажется, комедия окончена, — прошептал бедный охотник.
Глаза его блуждали, горло давили спазмы. Лиловые губы совершенно запеклись.
Вдруг он радостно вскрикнул. Несколько минут отдыха все-таки придали ему сил, застилавший глаза туман рассеялся, и Фрике разглядел, что находится на ровной площадке, а не на склоне. Значит, достиг вершины!
Возможно, по другую сторону холма есть вода. Он встал и направился туда. Отдохнувший Яса мог идти теперь сам. Спустились они легко и довольно быстро.
Вскоре заблудившиеся странники очутились на неширокой поляне, освещенной солнцем.
Молодой человек рассмеялся, забыв про свои мучения.
— Ловко! Шли целый день, думая, что двигаемся на запад, а вышли на восток. Стало быть, шлюпка в противоположной стороне. Если господин Андре нас разыскивает, то у него много забот. Вставай, мальчуган! А не можешь спокойно идти, так побежим.
Друзья нашли на кустах несколько кислых ягод, которыми попытались обмануть жажду, и стали спускаться — поневоле бегом — по крутому заросшему склону.
К великой радости юноши, теки разом кончились. Появились другие деревья.
Пришлось пустить в ход тесак. Парижанин энергично расчищал путь, забыв голод и жажду.
Вдруг раздалось особенное шипение с посвистом. Фрике остановился.
— Змея! — насторожился он. — А я удивлялся, что их совсем не видно. Б-р-р-р!.. Мурашки по коже. Надо быть осмотрительнее.
Через мгновение он опять услышал характерное шипение и остановился смертельно бледный.
