Многие гастрономы утверждают, будто мясо хищных зверей не идет ни в какое сравнение с мясом травоядных. Это далеко не так. Французские солдаты в Алжире с успехом пополняли казенный паек блюдами из пантер. Тот, кто пробовал такую отбивную, находил ее очень вкусной — пальчики оближешь. Львиное мясо тоже оказывалось вовсе не вредным для желудка французских воинов. Правда, у данного кушанья была хорошая приправа: молодость солдат, скудость казенного пайка и большие переходы с ранцами за спиной. В этих условиях чего только не съешь!
Что касается автора этих строк, то он пытался однажды отведать жареного леопарда, но не смог проглотить ни кусочка. «Деликатес» оказался жестким, тягучим, как резина, каким-то мочалистым и с самым неприятным запахом. А между тем по части питания ваш покорный слуга — человек весьма непритязательный.
Итак, кошачьих есть можно.
Фрике уплетал тигрятину с аппетитом двадцатитрехлетнего юноши, позавтракавшею десятью часами ранее единственным сухарем и совершившею трехчасовую прогулку по тековому лесу. Он ел, не обращая внимания на то, что одни куски с кровью, а другие обуглены, и не вспоминая даже, что некоторые гастрономы приправляют пищу солью. Маленький бирманец и тут оказался хорошим товарищем — уписывал ужин за обе щеки.
Покуда вырезка жарилась, молодой человек увеличил запас топлива. Теперь же, кончив ужинать, он разложил такой костер, который мог гореть без присмотра и подкладывания новых дров очень долго.
После этого француз растянул на траве окровавленную шкуру тигра, сгреб к изголовью кучку земли в виде подушки, зарядил ружье, положил его около себя под руку, воткнул тесак в землю, завел часы, уложил ребенка на пушистый атласный мех и улегся с ним рядом.
Как все нервные и впечатлительные люди, Фрике долго не мог заснуть. Он не сомкнул глаз до полуночи, прислушиваясь к нестройному концерту лесных обитателей: выл шакал, трубил олень, ревел тигр, рычала черная пантера, мычал лось, ухали и кричали ночные птицы. Заснул юноша только в первом часу.
Среди этой какофонии звуков сквозь дремоту доносился как будто и зов слона, которого бирманцы звукоподражательно называют «бооль». Слонов было, по-видимому, несколько, потому что бооль слышался неоднократно и с разных сторон. Этот зов отчасти похож на звук выстрела из большого ружья в лесу.
Ночь прошла без приключений: костер потух, но звери держались на почтительном отдалении, отгоняемые запахом тигровой шкуры.
