— Спасибо на добром слове. Каждый труд стоит награды, поэтому вот пять франков[27].
Шлюпка поплыла с обычной своей скоростью. Мимо неслись берега Иравади. Разлетались напуганные водоплавающие птицы.
— Странный обычай, — размышлял парижанин, лежа на корме рядом с другом, курившим сигару. — Вы знали о нем раньше, дорогой Андре?
— Приходилось кое-что читать и мельком слышать. Во всяком случае, в нем нет ничего удивительного, если принять во внимание непостоянный характер Иравади, по которой мы плывем. Вполне естественно, что эти люди хотят умилостивить злых духов, которым они приписывают беспорядочные разливы реки.
— Но сейчас она вполне спокойна.
— Это не должно вводить в заблуждение. Иравади — самая коварная река в мире. К тому же теперь март, наиболее сухое время года. А вот в августе, после проливных дождей, она разливается так, что становится многоводнее Конго и может сравниться с самим Гангом.
— Наверное, такие разливы причиняют колоссальные убытки. Мне не только не жаль пяти франков за десяток рыбок, но я даже нахожу, что это еще очень дешево.
— Ущерб от наводнений не столь велик, как можно было бы ожидать. Разливы реки регулярны и достигают определенной, известной заранее отметки. После спада воды окрестности принимают обычный вид, и навигация возобновляется с еще большим оживлением.
— Мне кажется, что она и сейчас очень оживлена, — лодки снуют на каждом шагу. А я ожидал увидеть страну дикую и почти без признаков торговли.
— О, как ты ошибся, милый Фрике. Подумай: тридцать пять пароходов плавают вверх и вниз, семьдесят тысяч лодок, из которых иные в полтораста тонн, ходят и по самой Иравади, и по всем ее притокам. По официальным отчетам, внешняя торговля одной Английской Бирмы дала лишь за тысяча восемьсот семьдесят восьмой — тысяча восемьсот семьдесят девятый годы пятьсот пятьдесят миллионов франков.
— И в то же время тут водятся дикие слоны, тигры, носороги… Удивительная страна!
— Именно это и привлекает. Здесь наряду с известной культурной утонченностью можно встретить непроходимую дикость. Вместе с тем страну гораздо реже, чем, например, Индию, посещают туристы. Потому я и выбрал Бирму для нашего охотничьего вояжа. Мы поднимемся по одному из притоков, чтобы побывать в тековом лесу. Затем вернемся в главную реку и посетим развалины столиц, покинутых местными монархами.
— Вот тебе раз! Значит, здесь столицы меняются как… перчатки.
— Три столицы, — улыбнулся Андре, — были переменены в продолжение всего лишь семидесяти пяти лет.
