И, боюсь, что Князь Кэйвано не был готов в этой игре проиграть. Он никогда не проигрывал, я уверена.
И мой протест, мой отказ выполнять его приказ, хоть и мог мне дорого обойтись, все же имел свои причины. Я не собиралась сдаваться, не позволила ему выиграть даже эту маленькую битву, поставившую меня перед выбором – быть или не быть! Потому что я уже сейчас понимала, что сдаться именно этому человеку означало смириться и пасть ниц перед его властью, покориться и признать себя слабой безвольной рабой. Навсегда. Не только перед ним, но, в первую очередь, перед самой собой.
Я не готова была отдать все то, за что так отчаянно боролась так много лет. За свободу, независимость, свои мечты, желания, надежды. И теперь позволить им рухнуть, как замку из песка?! Просто потому, что кто-то назвал себя моим хозяином, распорядителем моей жизни?! Никогда.
Это будет трудный, во многом не равный бой. Бой не на жизнь, а на смерть. Как сказала Лейла, меня либо убьют, либо отправят в колонию, что, видимо, было равносильно смерти. Но даже если мне придется умереть, никто и никогда не завладеет тем, что принадлежит лишь мне одной. Моей независимостью.
Двадцать лет одна против всего мира, маленькая девочка, выброшенная в этот жестокий, планомерно и целенаправленно убивающий ее миг за мигом мир, выжившая в нем, поднявшаяся на ноги, не сломленная и не покоренная. Она и теперь не сдастся!
Слишком много мыслей, слишком много размышлений и эмоций. Этот бездушный и беспринципный человек заставлял меня трепетать в его присутствии. Я не могла чувствовать себя уверенно, отточено, решительно, меня бросало в дрожь лишь от его голоса, грубоватого, жесткого, со стальными нотками. И я уже не могла контролировать свои ощущения, он, казалось, захватил и их в плен.
Он был опасен, вот что я, не разгадав его до конца, знала наверняка. Он вынуждал меня забывать мой организм все инстинктивные реакции, которые тот выстраивал годами, он рушил защитные барьеры и преграждал пути к отступлению. Вынуждая меня вновь и вновь возвращаться на круги своя. К нему.
А о том, почему же Кэйвано все-таки простил меня, я узнала позже, когда появилась на кухне.
Лейла словно ждала меня там и, приказав кухарке поставить мне тарелку с едой, посмотрела на меня.
- Тебе, видно, повезло.
Я посчитала за лучшее промолчать.
- У хозяина гость, - коротко бросила Лейла, - точнее, гостья, - хмыкнула она. – Госпожа София.
Я удивилась тому, как скривились ее губы при упоминании этой особы.
