Моя жизнь находится теперь в руках человека, которому плевать, что со мной станет.
- Лорд почти не интересуется рабынями, - коротко бросила Лейла, направляясь в Южное крыло и следя за тем, чтобы я шла за ней. - В его полной власти находится около тысячи рабов, больше только у лорда Лестера, но он Первый Князь, так и должно быть, а наш господин не знает и не считает нужным знать своих рабов в лицо, - Лейла вздернула вверх подбородок, посмотрев на меня сверху вниз. - Есть, правда, несколько девушек, которые находятся на... особом почете. Их он знает в лицо, - женщина скривилась, а я хмыкнула, прикусив щеку изнутри, чтобы сдержать полустон. - Остальные же являются «невидимками».
Ясно, какого «почета» удостоены те... особенные. Согревать постель Князя по ночам, надо полагать?!
Но почему меня передернуло при одной лишь мысли об этом? Не от того ли, что я на краткий миг, всего на сотую долю секунды представила себе, что на месте одной из таких «наложниц» могу оказаться и я!?
- Не питай иллюзий, Кара, - резко обернувшись ко мне, задышала женщина мне в лицо, почти прижав к стене, - очевидно, ты уже заслужила подобную милость, - я сглотнула, дрожь промчалась по телу многовольтной электрической волной, вынуждая сердце стучать очень громко. – Он запомнил тебя.
И так же резко отшатнувшись от меня, Лейла равнодушно бросила:
- Пошли, он велел начать тебе работать с сегодняшнего дня.
Ошарашенная и озадаченная, я уставилась ей в спину. Горло сдавило словно тисками, грудь сковали острые путы бессилия и неуверенности, ноги задрожали, а ладони вспотели. Кровь так сильно стучала в висках, что почти разрывало их. Перед взором встала кровавая пелена, застилая глаза.
- Ты не права, - запинаясь, проговорила я в спину Лейле, и когда та обернулась, повторила: - Не права.
- В чем? - вскинул она брови.
- Я... не удостоилась подобной милости, - выговорила я, едва разлепив губы. – Он сам мне сказал.
Лейла пожала плечами.
- Что ж, посмотрим, - коротко бросила она. - А теперь, пошли.
И я двинулась за ней, хотя заставляла ноги передвигаться, потому что те отказывались мне подчиняться.
Что имела в виду эта женщина? Неужели думает иначе? Но он сам сказал... он так думает, он не может хотеть меня... не может. Такой, как он... Жестокий, беспринципный, волевой мужчина. Он ясно дал мне понять, что я не могу рассчитывать на его милость, на особую милость быть запомненной великим Князем. Словно бы я в ней нуждалась!
