Мое тело болело, нещадно покалывая и обдавая горячей лавой, но я упрямо встала на ноги, послушно переоделась в принесенное Стелой хлопковое платье и последовала за девушкой, похрамывая, постанывая, и мысленно борясь с болью.
За эти три недели после самого первого избиения меня били шесть раз. Всегда по пять ударов плетью, никогда более, словно Михаэль боялся меня сломать окончательно. А мне... было почти все равно.
Сначала боль была почти нестерпимой, было отчаянно, неистово больно, до такой степени, что хотелось послать к черту гордость и молить о пощаде. Но я держалась. До последнего держалась, стискивая зубы и глотая рыдания.
Наверное, это злило моего хозяина, потому что каждый раз, когда я приходила к нему после наказания и равнодушно взирала мимо него, устремляя глаза в пространство, он почти выходил из себя, сощуренными глазами глядя на меня. Он всегда терпел мое непослушание, но бесился от моей выдержки, оттого, что я до сих пор ни разу не просила его прекратить наказание. Он прогонял меня. Всегда. Не пытался коснуться или даже приблизиться. Он всегда восседал в своем широком кресле у камина и неторопливо потягивал виски из стакана, казалось, не реагируя на мое присутствие. Но я видела, что его задевает мое безразличие, мое упрямство. Его выводило из себя осознание того, что я, как и говорила Стелла, оказалась не такой, какой он надеялся меня увидеть. Он спрашивал меня, готова ли я сдаться, а я отрицательно качала головой вместо ответа. И он начинал злиться. А я...
Я была выше, я была сильнее. Сильнее даже него самого.
Лишь однажды что-то изменилось. Он разозлился. Неистово разозлился на мое непокоренное тело.
Схватив меня за руки, резко притянул к себе так стремительно, что я не успела среагировать.
Устремив на него изумленный взгляд, я попыталась уткнуться ладонями в его грудь, чтобы оттолкнуть, но мужчина не поддался и только яростнее стиснул меня в своих объятьях.
- Ну, что, Каролла, - сказал он, вызывающе глядя мне в глаза, прожигая этим взглядом насквозь, - ты стала послушнее? - коснулся моего подбородка и провел по нему пальцами. - Не люблю строптивых и непокорных служанок. У меня совсем нет времени с вами возиться.
Я промолчала, упрямо вывернулась из захвата его рук и отвела глаза.
Он помрачнел, с силой развернул меня к себе и низко наклонился, почти касаясь губами щеки.
- Все такая же непокорная, да? - грубо выдохнул он. - А мне это не нравится, очень не нравится, Каролла, - его шепот сошел до угрожающего шипения. – Если не сдашься и выведешь меня из себя, то нарвешься на неприятности, поняла? – приподняв руку, сжал мое горло своей большой ладонью, сдавливая дыхание. – В моей власти делать с тобой все, что мне захочется. И не думай, что я буду терпеть твои выходки. Ты рабыня, не забывай. И если не станешь послушной, то тебя такой сделают. Ясно?!
