И я, закусив губу от боли, бессилия и обиды, смотрела, как он скрывается в ванной комнате.
Хотела броситься к двери, но поняла, что та закрыта. Ключ у моего тирана. А если бы и убежала, потом пожалела об этом еще сотни раз. И мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы кинуться на кровать, и, уткнувшись головой в подушки, неслышно и без слез зарыдать.
А когда он вернулся, ни сил, ни желания что-либо делать у меня не было. Не сейчас, по крайней мере.
За всю ночь он взял меня трижды. Я так и не смогла заснуть, даже не пыталась. Зато он, проснувшись в последний раз, резко развернул мое почти бесчувственное тело, прижал к себе, давая ощутить всю силу своего возбуждения, а потом шепнул:
- Значит, девственница?
Он спросил об этом впервые, равнодушно спросил, безучастно, даже холодно.
- Это что-то меняет? – сухо спросила я, чураясь его близости, даже тепла дыхания.
- Уже нет! – резко выдал он и, оттолкнув меня от себя, бросил: - Повернись спиной.
Не зная, что он задумал, я повиновалась. И почти сразу же ощутила на своей спине его жадные пальцы, скользнувшие вдоль позвоночника к пояснице. В груди застыл протест, когда он приподнял мою ногу, и его пальцы скользнули в меня вновь. Я чуть вздрогнула и невольно выгнула спину, подчиняясь их сначала неспешным, но постепенно ускоряющимся движениям. Между ног стало влажно и скользко, и я возненавидела себя за это. А еще через мгновение, сменив пальцы, напряженный, возбужденный член вонзился в меня, решительно продвигаясь внутрь. Ускоряясь, сильнее, яростнее, резче.
И моя кожа пылала, плавилась, жгла огнем изнутри, обдавая внутренности огнедышащей лавой.
Что происходит?.. Дрожь по телу, мелкая, противная, нарастает, ползет, захватывает в плен. Дрожит все тело, мечется, рвется куда-то, навстречу чему-то неизбежному, судорожному, ослепляющему. И я почти разрываюсь на миллионы крупинок, превратившись в ничто. И он кончает следом за мной, вцепившись в мое тело стальными объятьями, дышит в шею, оглушает сбившимся дыханием, а потом грубо шипит в ухо:
- Вот теперь я удовлетворен, - откатывается от меня на другую сторону кровати. – Свободна. Твое место на диване, утром чтобы тебя здесь не было, Лейла придет за тобой в семь.
Едва держась на ногах, сглотнув комок боли и обиды, жалости к себе и опустошенной отрешенности, я скатилась с кровати, на негнущихся дрожащих ногах подошла к кушетке и легла на нее, повернувшись к спинке лицом. Чтобы не было видно слез, застилавших мои покрасневшие от унижения глаза.
