К э т р и н. О чем угодно — все будет ваше, доктор Сахар.
Д о к т о р. Я хочу, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил.
Кэтрин. Сопротивляться? Чему?
Доктор. Правде. Которую вы мне сейчас расскажете.
Кэтрин. Правда — единственное, чему я не сопротивлялась никогда.
Доктор. Так иногда думают, а на самом деле ей-то как раз и сопротивляются.
Кэтрин. Знаете, что находится на дне бездонного колодца, знаете?
Доктор. Расслабьтесь.
Кэтрин. Правда.
Д о к т о р. Не разговаривайте.
Кэтрин. Где я остановилась? На 90?
Д о к т о р. Не надо считать.
Кэтрин. Девяносто и сколько?
Доктор. Можете открыть глаза.
К э т р и н. О, мне и на самом деле весело! (Молчание, пауза.) Знаете, что вы сейчас, по-моему, делаете? Пытаетесь меня гипнотизировать, правда? Смотрите прямо в глаза и глазами так… Правда?
Д о к т о р. А вы чувствуете, что я это делаю?
Кэтрин. Да! Такое необычное ощущение. И не из-за лекарства.
Доктор. Мне нужно, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил. Смотрите. Сейчас я дам вам руку, положите на нее свою и давите, давите изо всех сил. Все силы сопротивления должны перейти из вашей руки в мою.
Кэтрин. Вот моя рука. Но она не хочет сопротивляться.
Доктор. Вы совершенно пассивны.
Кэтрин. Да.
Доктор. Вы сделаете то, о чем я вас попрошу.
Кэтрин. Да, попытаюсь.
Д о к т о р. И расскажете правду, только правду.
Кэтрин. Да, попытаюсь.
Доктор. Чистую правду. Никакой лжи, никакой утайки. Расскажете все, как есть.
Кэтрин. Все как есть. Чистую правду. Я просто обязана. А можно — можно мне встать?
Доктор. Да, только будьте осторожны. Может слегка закружиться голова.
(Она пытается встать, но падает в кресло.)
К э т р и н. А встать и не могу! Прикажите. Тогда наверное, смогу.
Доктор. Встаньте.
Кэтрин (нетвердо поднимаясь). Как весело! А теперь могу! О, как кружится голова! Помогите же или (доктор бросается ей на помощь) я упаду…
(Он ее держит. Она обводит смутным взглядом сад, блестящий в дымке испарений, потом переводит взгляд на доктора. И вдруг начинает раскачиваться — на него и от него.)
Доктор. Видите, равновесие вы и потеряли.
Кэтрин. Нет, не потеряла. Просто я делаю то, что хочу, — и без ваших указаний. (Крепко к нему прижимается.) Пустите меня! Пустите! Пустите! Пустите меня! Пустите меня, пустите меня, о, пустите же меня… (Жарко прижимается губами к его губам. Доктор пытается высвободиться, но она продолжает яростно прижиматься, наваливаясь на него всем телом. Входит Джордж.) Пожалуйста, обнимите меня! Я так одинока! Уж если я сошла с ума, то это потому, что одиночество — хуже смерти! Знайте: одиночество — хуже смерти!
