Времени.net. 1977 год | страница 12



— Есть немного, был бы очень благодарен.

— Ну «Мальборо», или что вы там курите не обещаю, а «Стюардессу» или «Родопи» — так это вполне.

— Спасибо вам большое. Вы первый человек в… — тут я задумался, а где собственно?… — Вы первый человек в СССР, который нормально ко мне отнесся.

— Не стоит того! — Юрий Тихонович прошелся по комнате. — Да, кстати, вот на кровати лежит ваша новая одежда. Старую вам придется отдать нам для изучения.

— А что в ней может быть такого интересного? Она же самая обыкновенная.

Юрий Тихонович улыбнулся:

— Ну вот мы и посмотрим, что в ней такого обычного. Одежду сложите вот в этот бокс, — он протянул мне большую пластмассовую коробку, которую взял из шкафа.

Я быстро переоделся. Теперь я был похож на Шурика из «Операции „Ы“.» Точно такая же полосатая пижама была теперь и у меня.

Минут через пять вернулся Юрий Тихонович. В руке он нес термос, кружку и сверток с бутербродами.

— Ну что, пойдемте ко мне в кабинет, начнем беседу.

Мы вышли из комнаты, минули два поста охраны и зашли в кабинет.

— Присаживайтесь и угощайтесь, — сказал Юрий Тихонович.

Я с огромным нетерпением набросился на хлеб с колбасой.

А что? Очень даже ничего колбаска, отметил я про себя, а говорили, что в Союзе она была плохая.

— Итак, — начал Юрий Тихонович — рассказывайте.

— А что рассказывать?

— Все про свою жизнь.

— С момента рождения?

— Да, с самого начала. И помните, чем более подробным будет ваш рассказ — тем лучше. Сейчас важны все мелочи.

— Хорошо, буду стараться, — я откинулся в кресле, взял очередной бутерброд и начал рассказ.

— Я родился 20 февраля 1972 года, в небольшом городке в Волгоградской области, роды у моей матери были тяжелыми — она была миниатюрная, а весу во мне было около 6 килограмм.

В общем, я так истерзал мамку своим появлением на свет, что она через 12 часов, после того как разродилась от бремени, умерла.

Кстати, отец мой, пусть земля ему будет пухом, недолго горевал о ее кончине. Он был неплохим фотографом, и вокруг него всегда ошивалось огромное количество молоденьких девушек, которые жаждали для себя хорошего снимка.

Так, в возрасте полутора лет у меня появилась тетя Аня. Она была хорошая женщина, добрая и заботливая. Но отец мой не любил ее. Мне кажется, что он вообще не был способен полюбить. Вся его жизнь состояла из каких-то внутренних переживаний, связанных с фотопленкой.

В три года меня отдали в детский садик. Я не очень хорошо помню это время. Единственное яркое воспоминание — это то, как я целую девочку, которая ходила со мной в ту же группу.