Ветер бесшумно скользит по планете
его провожают деревья столетий
встречают стихии распятым гранитом
и волны штрихуют сачками магнитов.
Ветер сдирает с деревьев корону
В гранитную пыль превращает Мадонну
и только в железных объятьях поэтов
становится сталью. И эхом. На этой
последней странице кончается рифма.
И ветер спадает — рождается Нимфа.
У Бога в кармане есть новые ветры
они нас догонят — подхватят в поэты
и мы понесемся опавшей листвою
среди миллионов таких же изгоев
вдоль стылой дороги, безродного поля
кривых деревушек, и девушек, стоя
рядами у стойла которые вечно
коров упражняют резиновым пойлом
и в нас заклокочет убийственной болью
звенящая рифма посыпанной солью
на рану из только что порванных ритмов
и ураганные темпы молитв
очнутся, и где-то взорвется поэма
столь бешеным,
праведным,
северным
ветром,
что небо согнется и рухнет планета.
И Бог упадет на безгрешную землю
и Нимфа родит малыша с новой целью
и ветер помчится за новою вестью
и мама подарит мне маленький крестик…
