— Тут ты права на все сто, риск очень велик, но я подстраховался. В следующий понедельник у нас с Ванькой урок физкультуры, а после него назначена плановая диспансеризация. Дети у нас невыездные, поэтому врачи приедут в интернат, начнется суета, хождение по классам… пропажу заметят только под вечер, а точнее, за ужином, когда пересчитают всех детей.
— Да, это может сработать.
— Мне присутствовать необязательно, так что все это время я буду вас сопровождать.
— До какого момента?
— Я еще не решил…
И в этот миг я поняла, что ничего о нем не знаю. Что движет этим человеком? О чем он думает? Кого оставил в прошлой жизни?
— Скажи, а у тебя есть дети в нашем мире?
Матвей отрицательно покачал головой:
— Нет у меня никаких детей.
— А жена?
— Была, пока не превратилась в монстра.
— Это как?
В нахлынувших сумерках его глаза блеснули желтым светом, а может, это был оптический обман?
— Моя бывшая поставляет сюда новобранцев. Так часто ходит через Грот, что окончательно свихнулась.
— С ума сойти, так ты женат на этой гадине из турагентства!
Вот это разворот! Жена Матвея — та самая дрянь, что уничтожила мою семью и еще сотни таких же семей!
— Тебя она тоже сдала под расписку?
— Со временем ей стало все равно, — понуро ответил Матвей, и мне опять показалось, что глаза его вспыхнули желтым.
А может, это были просто слезы? Что-то в его голосе, в самом движении ресниц выдавало вселенскую скорбь. Такую боль скрыть невозможно! Похоже, эта женщина была ему близка, а может, он ее по-прежнему любил… Как пережить подобное предательство, при этом помнить все и не свихнуться?
— Матвей, ты очень сильный человек! — я крепко сжала его руку. — Прости, что думала о тебе такие ужасные вещи! Я законченная эгоистка: ведь если честно, ты не давал мне никакого повода, а я сама себе внушила, что ты отпетый бабник… и нарцисс…
Матвей расслабился и даже улыбнулся:
— Так вот за кого меня тут держат: самовлюбленный озабоченный нарцисс!
— Я же сказала, извини!
Мне вдруг сделалось горько и стыдно: все это время я занималась исключительно собой, не замечая, что рядом со мной человек, и человек этот пытается помочь, рискует, тратит собственное время и ничего не требует взамен! В чем только я его не обвиняла, какие эпитеты не сочиняла и только потому, что он хорош собой, что прост со мной и откровенен. Матвей терпел меня все эти дни, безропотно сносил пинки и оплеухи, ни словом не обмолвился о собственных проблемах.
Я посмотрела Матвею в глаза и тут же густо покраснела: «Он снова читает меня как открытую книгу. Как я могла забыть, что передо мной телепат!».
