Мысли роились, словно осы в дупле и доводили меня до отчаянья. Я понимала, что нахожусь в эпицентре враждебной вселенной, с ее варварской этикой, пошлыми взглядами и насмерть убитой моралью. И еще одна мысль не давала покоя: этот чертов физрук, как вести себя с ним, что говорить, что делать? А если он окажется маньяком, начнет приставать и потащит в постель? Такое тоже исключать нельзя. Готова ли я к таким жертвам? На этот вопрос у меня не было ответа, не было сил даже думать об этом, не то что строить планы и решать.
— Давайте поступим так, — вещала тем временем трубка. — Вы подойдете к нам в субботу, когда в интернате не будет занятий, а я организую вашу встречу.
Наивная! Зачем же мне день без занятий? Выходной мне не нужен — мне нужен урок и, желательно, Ванька на этом уроке. В противном случае теряется весь смысл, а мой визит превращается в сплошную авантюру с непредсказуемым финалом.
— Не будет занятий? — встревожилась я. — Как же я познакомлюсь с объектом? Вообще-то хотелось увидеть его на уроке, посмотреть, так сказать, в деле.
— А я и предлагаю посмотреть его в деле: в эту субботу у нас «Веселые старты», а в них участвует вся школа — мы с вами незаметно пройдем на трибуны, подсядем к старшеклассникам, посмотрим соревнования, обсудим объект.
— Говорите, вся школа? Даже самые младшие?
— Все, кроме заболевших.
— А много у вас заболевших? — спросила я с тревогой в голосе.
— Сразу видно, что разговариваю с медиком! — рассмеялась трубка. — Не волнуйтесь, у нас на редкость здоровые дети… даже слишком здоровые… Двое новеньких на карантине и один температурит третий день.
— Понятно, — вставила я, хотя понятного было немного.
Если Ванька попал в интернат, значит, мог оказаться в числе поступивших и сидеть на глухом карантине. Как в этом случае действовать? Что предпринять? Не могу же я выдать себя с потрохами и заявить: «Покажите, где прячете новеньких!».
Тем не менее, случай выдавался уникальный: маячил шанс увидеть сына или узнать о нем хоть что-то.
— Во сколько приходить?
— Приходите без четверти десять.
И собеседница продиктовала адрес интерната.
С утра в субботу накрапывал дождь, и я уже смирилась с тем, что соревнования отменят, но к девяти распогодилось, тучи рассыпались, разметались по небу подобием линялой серой мути и уступили место стабильной переменной облачности.
Я крутила педали, вертела головой, изучая таблички с названием улиц, а на руле трепыхалась раскрытая карта. Согласно карте мне предстояло проехать насквозь медицинский квартал, пересечь автостраду и выкатиться на проспект под названием «Академический» (тот самый сектор номер восемнадцать, который, как я помнила из объявлений, был кузницей и грезой всех научных кадров). Проспект упирался в прибрежный бульвар, а тот в свою очередь вел к интернату. На карте интернат, конечно, не был обозначен, но бульвар выводил меня на улицу Надежд, а следом в переулок Странников, 15. В этом месте на карте стояла жирная точка, обозначавшая конечный пункт.
