Давид пояснил:
- По причине этой странной войны, я растерял поэтическое мироощущение, а возможно, это из-за моего последнего сна –
по миру пронёсся оранжевый вихрь, и землю со злобным шипением накрыл огонь. Люди и животные метались в поиске какого-либо укрытия, но так и не нашли. Мир сгорел. Что-то таинственное поглотило человечество. Всё вокруг превратилось в пепел и уродливое Ничто. Не осталось ни воды, ни суши, ни радости, ни горя, ни зла, ни добра. Из всего живого остался один я... Я заглянул в себя – ни восторга, ни гнева. Я спросил себя: "Кто я теперь без красок Иерусалима, без шёпота ветра, \без моих читателей …,без…,без…?" Опустев, будто полуночная улица, моя душа прокричала: "Как же мне излить свои чувства в этом хаосе и сплошном Ничто?"
Давид опустил голову.
Я сказал:
- Замечательный бред.
Давид поднял голову, посмотрел на меня глазами, будто изготовленными из жести.
Я напомнил:
- Месяц назад ты мне рассказывал о большой цели…
- Ты про то? - обречённо проговорил он. - Было, было…
- И что теперь?
Он горестно вздохнул:
- Моя жизнь стала жуткой, инфернальной. Та энергия, которую я черпал из ниши, присутствующей между мною и Небом, те силы, которые помогали мне ощущать духовные всплески, внезапно погасли. Живу по инерции, не в силах понять, кто я теперь. Боюсь, что теперь я – как все. А я – не все…Я – один в своём роде…С моей головой что-то происходит. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Я сказал:
- Знаю. Химическая реакция.
Давид занудел:
- Во мне не замолкает колокол пустоты. Мне страшно оказаться в полном одиночестве…
Я напомнил:
- Древний мудрец учил: "Не бойся, если ты один, бойся, если ты ноль".
Давид потёр себе виски.
- Боюсь прослыть иерусалимским шутом.
- Прекрати бояться!- потребовал я. - Бери пример с Сенеки. Тот ничего не боялся, ибо знал, что боится всего.
Мы помолчали.
- А как со стихами? - спросил я.
- Слова меня избегают.
- Возможно, - предположил я, - твой организм исчерпал свой ресурс кальция, железа, фосфора, а ещё – душевного безумия…
Глаза поэта остекленели, как у куклы Барби. Он задумался. Я не стал мешать, ибо всегда считал, что чуток поразмыслить, поэтам вреда принести не может.
Наконец, Давид проговорил:
- Возможно, ты прав, именно этого состояния я, собственно, жду...
Я поделился недавно приобретённым опытом:
- В жизни обратимо многое... Вот, казалось, мы шли на Газу, а отступили к самим себе…Однако не следует отчаиваться: вернуть себе безумие возможно, и сделать ребёнка вселенной тоже возможно, если тщательно прочистить уши, протереть глаза, а в себя влить полный стакан узо.
