- Данной мне властью я утверждаю богослужение на славянском языке, а переведённые книги приказываю положить в римских церквях.
- Я прошу только об одном, - философ поклонился папе.
- Да? – Николай вскинул брови.
- Позволите ли вы мне, ваше святейшество, - произнёс византиец, - оставить у себя этот экземпляр. – Константин погладил рваную рану на Евангелии.
- Да будет так! – торжественно произнёс первосвященник.
Он взял философа за руку и подвёл его к Майнраду. Немец никак не отреагировал на это. Его глаза смотрели в пол, и только по бьющейся на шее вене можно было догадаться, что его состояние далеко от спокойного. Николай протянул руку в сторону немца.
- Я был бы рад, - тихо произнёс папа, - если бы между германским духовенством и византийскими посланниками не было больше непонимания. Во всяком случае, мне бы этого очень хотелось.
Майнрад не торопясь поднял глаза. Посмотрел сначала на братьев, потом на папу. Все ждали, что он скажет.
- Я не могу противиться воле первосвященника, - Майнрад хоть и говорил сейчас тихо, но высокие нотки в конце фраз по-прежнему резали слух. - Признаюсь, не ожидал такого поворота. Но если сам Рим покровительствует новому порядку, то я, и в моём лице весь германский епископат, принимаем это, как должное.
Майнрад поклонился. Папа подошёл к епископу и положил одну руку на плечо немца.
- Я очень рад слышать такие слова из твоих уст, сын мой, - произнёс он.
Епископ снова поднял голову и, глядя прямо в лицо Константину, произнёс:
- В честь нашего примирения хочу пригласить византийских посланников сегодня к себе, дабы они смогли разделить со мной скромную трапезу.
Михаил хотел ответить первым, но философ сумел опередить брата.
- Это будет честью для нас, - произнёс он.
- Да будет так! – подвёл черту под мирным договором папа.
Он взял недавних противников под руки и повёл их к выходу из собора. Позади троицы ступал Михаил. Ему не понравилось то, как быстро смирился со своим поражением немец. В сердце византийца поселилась тревога. Он с тоской смотрел в спины идущих впереди людей. Священник предчувствовал беду, но изменить что-либо было не в его силах.
Дом Майнрада находился в самом центре Рима, неподалёку от церкви Святого Павла. Это был большой особняк, обставленный с вычурной и крикливой роскошью. Братьев встретил важный, хорошо одетый привратник. Не говоря ни слова, он повёл гостей на второй этаж, в большой зал. Там был накрыт стол. Навстречу посланникам спешил сам хозяин дома. Его лицо выражало радость, словно он встречал не недавних противников, а старых знакомых.
