— Сэр, мы уже в Уэлбери-парке. Вы останетесь здесь на ночь, а мы осмотрим ваши раны и приведем врача.
Ответом ей был еле слышный хрип. Что ж, по крайней мере, он еще в сознании.
— Вы можете назвать свое имя? — спросила она. — Мне послать за вашей семьей?
На мгновение его глаза распахнулись. Он качнул головой и пробормотал что-то невнятное. Неважно. Позже у нее будет предостаточно времени на то, чтобы установить его личность. Сейчас самое главное — поддерживать в нем жизнь.
— Ладно. Оставим это на завтра, — сказала она. — Сейчас вас нужно поскорее поднять наверх.
Двуколка остановилась, и навстречу ей поспешил лакей.
— Нам нужна помощь. Позови еще кого-нибудь.
Она едва успела проверить, нет ли у раненого жара, как из особняка выбежали четверо слуг.
— Адам, позаботься о лошади этого джентльмена. Ты, Хинкли, бегом в деревню за доктором. А остальные помогут нам попасть в дом.
Ее люди взяли раненого под руки. На крыльце он споткнулся, но внутрь сумел войти сам, на своих ногах. Она колебалась, раздумывая, не попросить ли лакеев понести его, но в итоге решила избавить его от этого унижения. Ее покойный муж, подхватив несколько лет назад сильную простуду, не переносил, когда с ним нянчились. С ним приходилось чуть ли не воевать, чтобы уговорить оставаться в постели.
— Отведите его наверх, в гостевую спальню. Только осторожнее, не потревожьте его раны.
Пока раненого устраивали, Вайолет отправилась подыскать ему какую-нибудь одежду. Три года прошло с тех пор, как она в последний раз прикасалась к сундукам с вещами мужа. Даже смотреть на них было больно, поэтому она распорядилась переставить их в детскую и после ни разу не заходила в эту комнату, чтобы не вспоминать об разбитых надеждах. Но сегодня, когда на ее попечении оказался человек, балансирующий на грани жизни и смерти, она не могла позволить себе роскошь предаваться ностальгии и сожалениям.
Она сделала глубокий вдох и отворила дверь, не зная, что за ней обнаружит. Внутри оказалось чисто и прибрано. На мебели не было ни пылинки. Несмотря на то, что Вайолет обходила детскую стороной, миссис Норрис продолжала поддерживать здесь порядок.
Сундуки были аккуратно составлены за ширмой. Еще один стоял под узкой кроватью. Она открыла верхний, рассчитывая найти там ночную рубашку, сорочку или халат.
Запах сосны смешался с запахом кожи и чего-то еще, неуловимого. Она взяла в руки сюртук и поняла, что он до сих пор пахнет им. Даже спустя три с половиной года после его смерти здесь, в этой комнате, сохранилось присутствие Джона.
