А какой, собственно, он был-то, прежний цвет? Не помню… Неопределенный… Не то коричневатый, не то голубоватый… Надо же, никогда не обращала внимания!
Ноготь процарапал на золотистом тиснении бороздку, и в этой прорехе показался кусочек прежнего декора.
Фу ты, ну и мерзость! А цвет невозможно определить, как у весенней дорожной грязи.
Да это же просто антисанитария! Макулатура, которую собирали по помойкам! Как Ирина могла жить, окруженная такой пакостью, и при этом умудрялась не испачкаться?
Да тут надо было повсюду развесить предупреждающие таблички: «Осторожно, окрашено!» Нет, лучше иначе: «Осторожно, обгажено!»
А новые обои, спору нет, очень даже ничего. И выбраны со вкусом, и наклеены мастерски. Рисунок на полосах подобран встык, углы не провисают, низ аккуратно закреплен плинтусом.
И полки, которые, наверное, пришлось снимать, аккуратно возвращены на свои места. Даже спортивные кубки расставлены в том же порядке, что и прежде. А это потребовало внимания: наград у Иры уже набралось немало.
И вообще, стало гораздо уютнее. Ирина прежде никогда не задумывалась о собственном быте: имелось бы под рукой самое необходимое, остальное не важно! И только теперь поняла, что дома ей не хватало красоты, эстетики. Словом, она сама лишала себя чего-то очень женского…
На ту стену, где крепился тренажер «Боди-бьюти», явно просится какое-то украшение. Теперь, когда исчезли потертости и темные подтеки, стало заметно, как там пусто и сиротливо.
Ага, да тут остался крючок от тренажера! Они с бабой Верой его не отодрали: на грязном, засаленном фоне просто не заметили. Нужно как-то использовать этот рудимент.
Картин в доме не имеется, цветочных кашпо тоже. Но есть нечто лучшее — самая дорогая для Ирины вещь. И самая прекрасная на свете: длинная, серебристая, гибкая, с пимпочкой на конце, похожей на путеводную звезду, которая, наверное, светила когда-то самому Колумбу, помогая делать великие открытия!
И чемпионка России Ирина Первенцева повесила на стену, по диагонали, свою именную рапиру. Получилось здорово. Как будто сверкающий росчерк первой весенней молнии…
— Ктой-то там?
— Баба Вера, это я, Ирина.
— Наконец-то, деточка! А мы уж заждались.
— Кто «мы»?
Могла бы и не спрашивать. Знала и так.
Что с ней творится? Сама не поймет, чего хочет. То целую ночь бредила этим человеком, звала: «Приди, приди! Володенька, Володенька!»
Встретились — нахамила.
Потом готова была просить прощения. Просто любить.
