— Накачиваете меня наркотиками? По какому праву? Наркоманкой сделать хотите?
— Что вы, Ирина Владиславовна! — испуганно замахал руками доктор. — Это…
И он произнес по-латыни длинное название лекарства. Знал, что мудреные иноязычные термины часто успокаивают подопечных, действуя как магические заклинания. Люди склонны верить в достижения науки.
Но в данном случае трюк не сработал.
— Мне до лампочки, как оно называется. Я же чувствую: плыву от этих уколов. А вы мне их всаживаете литрами! Ведрами! Хватит!
Голос ее был еще очень слаб, но слова Ирина произносила отчетливо, и в тоне слышалась агрессивная решимость.
Доктор вздохнул: больные так часто капризничают, особенно тяжелые!
— Уверяю вас, — попытался он урезонить строптивицу, — без этих лекарств ваши боли станут нестерпимыми.
Она презрительно скривила губы:
— Неправда! Все можно вытерпеть! Я не из слабеньких.
— Так не делают, это не по правилам.
— Плевать мне на ваши правила.
— Понимаете, существуют показания… Короче, я не могу взять на себя ответственность.
— Переложите ее на меня.
— Каким образом?
— Любым. Мне безразлично. Хотите — дам расписку.
Врач нервно хохотнул:
— Расписку? Это можно бы, но… чем вы будете писать?
Только сейчас Ирина сообразила, что обе ее руки закованы. Вот уж действительно руки связаны!
Это умозаключение взбесило ее: мало того что стала физически беспомощной, так ее на этом основании еще и лишают гражданских прав!
— Чем писать?! — Ее тонкие ноздри раздулись от бессильной ярости, а шрамик над левой бровью побелел и стал особенно заметен. — Да хоть зубами! Зубы у меня, как видите, целы!
Она оскалилась, как маленький хищный зверек, продемонстрировав идеальные, жемчужно-белые зубки. Голливудская улыбка… если это можно было назвать улыбкой.
— Давайте карандаш! Считаете, не сумею? Сумею!
Выражение лица у нее было такое, что врач невольно поежился: «Грех так думать, однако… счастье, что она не может шевельнуться. А то бы мне пришлось несладко…»
— Успокойтесь, успокойтесь, — пошел он на попятную. — Мы соберем консилиум, обсудим вашу просьбу…
— Это не просьба, — отрезала она. — Я требую!
— Поймите, Ири…
— Не желаю понимать! И становиться по вашей милости наркоманкой тем более не желаю!
Как раз в этот момент в палату вошел Владимир.
Врач растерялся вконец, не зная, как себя вести, чтобы не разозлить щедрого спонсора. Откажешь — посетитель, не дай Бог, подумает, что о Первенцевой плохо заботятся; пойдешь навстречу — чего доброго, обвинит в нарушении клятвы Гиппократа.
