— Третья жертва убийцы, охотящегося на женщин-бегуний, опознана как Серена Миркова, двадцати трех лет, недавно иммигрировавшая из республики Грузия. Ее сегодня утром обнаружили в парке на площади Мак-Кинли.
Марго повторила подробную информацию о двух других убийствах, подчеркнув отсутствие у полиции прогресса по делу, несмотря на попавшего в объектив камеры Стоттлмайера, который с хмурым взглядом сообщил, что у департамента имеются несколько подозреваемых. Затем на экране снова возникла Марго для завершающего слова.
— Царство убийцы начинается с наступлением темноты к ужасу женщин, любящих прогуливаться по улице. Они содрогаются от страха за запертыми дверями и окнами, вопрошая, сможет ли полиция поймать Золотоворотского Душителя и как скоро.
Ну, по крайней мере, у убийцы появилось имя.
Марго ни словом не упомянула о пропавших ботинках, поскольку полиция скрывает кое-какие детали от средств массовой информации.
На следующее утро семьдесят процентов городской полиции сказались больными, и некоторые источники в городской администрации сообщили газете Сан-Франциско Кроникл, что боятся волны преступности, которая может прокатиться по городу.
Полагаю, это были подстрекательские заявления, распространяемые мэрией в попытке повернуть общественное мнение против полицейских. Я поддерживала Стоттлмайера и Дишера, но очень волновалась за простых горожан, которых эпидемия «синего гриппа» заставляла чувствовать себя значительно уязвимее, чем обычно.
К счастью, я получаю свою жалкую зарплату независимо от того, есть у Монка дело или нет. Я не просто его помощник в расследованиях — а также водитель, секретарь, пресс-секретарь, персональный ходок по магазинам и доверенное лицо в каменных джунглях Сан-Франциско.
Разве что не его домработница. Мне не приходится беспокоиться о приготовлении еды, чистоте пола или мойке окон, поскольку он сам очень любит это делать. Даже слишком. Мне постоянно приходится отговаривать его засучить рукава и приступить к уборке у меня дома.
Я ценю его желание освободить меня от хлопот. Мне ненавистны домашние дела, но я не могу позволить себе домработницу, и мне постоянно не хватает времени на них. Проблема в том, что он слишком одержим чистотой.
Хотите — верьте, хотите — нет, у него дома чересчур чисто и царит идеальный порядок.
Однажды я позволила ему прибраться в моем жилище, после чего оно стало походить на макет дома в плохом смысле. Не было ни одной семейной естественной бардачинки, делающей дом
