Монк при этом был очень мил. Он стойко перенес радостные визги детей, прикрыв нос и рот платком, защищая себя от их микробов.
Думаю, его больше занимали собственные проблемы, чтобы суетиться из-за окружающих. А еще между ним и детьми стоял большой плексигласовый экран, поэтому у них не оставалось шансов прикоснуться к Монку. Он считает, что все дети, включая мою дочь, в основе своей мало отличаются от крыс, распространивших черную смерть по всей Европе.
Мы доставили Кэти и ее маму к месту жительства и направились домой. Джули с восторгом возбужденно перекатывалась в кресле, оставшись одна на заднем сиденье.
— Давайте представим, что я плохой парень, реально опасный, — забавлялась она, держа руки так, словно они скованы наручниками. — Вы поймали меня на ограблении банка.
— Тебя везли бы не на патрульной машине, ограбь ты банк, — поведал Монк.
— Неважно, мистер Монк, — встряла я, — это лишь игра.
— Ограбление банка является федеральным преступлением, — серьезно парировал он, — поэтому мы должны делать вид, что это транспортное средство ФБР.
— Окей, ладно. Мы два агента ФБР, — я подмигнула в зеркало заднего вида, — транспортирующие опасного грабителя банков.
— А еще я убиваю людей, — прорычала Джули. — И ем их.
— Ты монстр, — я старалась походить на закаленного полисмена, что в основном заключалось в прищуренных глазах и хриплом голосе. — За все свои годы в правоохранительных органах я не встречал более ужасающего преступника.
— Вообще-то не думаю, что мы ехали бы на машине, — засомневался Монк. — Мы бы ехали на фургоне. Фургоне ФБР.
— Но мы в настоящей полицейской машине, — возразила Джули, — а это еще интересней! Почему я должна представлять себя в скучном фургоне?
— Потому что нужно притворяться правильно, — поучал Монк. — Давай взглянем на факты: ты грабитель банков, а это — федеральное преступление. А еще ты убийца и каннибал, что делает тебя чрезвычайно жестоким психопатом. Тебя бы определенно приковали наручниками к задней части фургона. А еще, возможно, надели бы намордник.
Я взглянула на него: — Вы упускаете весь смысл притворяшек.
— Я так не думаю, — не согласился он.
— Когда притворяешься, — объяснила я, — ты можешь воображать себя кем угодно, где угодно и делать все, что угодно. Нет никаких правил.
Монк покачал головой. — Я считаю, если присмотреться, можно увидеть некоторые ограничения.
— Присмотреться к чему? — опешила я. — Где присмотреться?
Но выяснять это уже было поздно. Мы приехали к нашему милому маленькому викторианскому домику, нуждающемся в легком косметическом ремонте, которого не случится, пока я не получу Б-О-Л-Ь-Ш-У-Ю прибавку к зарплате.
