— Я закончил, господин полковник. Благодарю за содействие.
Поднявшись, я направился к выходу и услышал в спину:
— Это все?
— Да.
— И кого ты выбрал, Ройхо?
— Об этом узнаете из приказа, который будет подписан лично императором.
— Чтоб тебя разорвало, — пробурчал Сид.
— Пошел ты, через пошел, — без всякой злобы негромко отозвался я и вышел.
Полковник следом не кинулся, хотя я этого ожидал. Драки не случилось, и мой рабочий день продолжился.
От казармы Черной свиты я направился в расположение Синей роты, а затем Красной. Там меня встретили без радости, но не хамили и перед закрытыми дверями не держали. Так что до вечера я управился и, прежде чем отправиться домой, решил навестить императора и сообщить ему о своих успехах. Однако по пути встретил Юнгиза, который сообщил, что Марк сейчас в захваченном нашими войсками городе Кьерасе, карает мятежников. Мне туда ехать не хотелось и, со спокойной совестью, подумав, что увижу императора завтра, я двинулся в свой особняк. Мою коляску сопровождали верные кеметцы и чародей. Какая-никакая, но защита и я был спокоен. Мой взгляд рассеянно скользил по лицам людей, которых видел на улицах столицы. Но неожиданно промелькнула знакомая фигура, и я хлопнул возницу по плечу: — Стоп!
Он резко потянул поводья, и лошади замерли. Дружинники немедленно окружили коляску кольцом, а чародей приготовил боевой амулет. Однако опасности не было и, спрыгнув на брусчатку, я окликнул своего брата:
— Айнур!
Я не ошибся, на тротуаре стоял мой кровный родич. Он обернулся и улыбнулся, а затем, протиснувшись через зевак, подошел.
— Задумался? — спросил я его.
— Да, — признался он и мотнул головой.
— Ты куда сейчас?
— Домой направлялся, за вещами.
— Нам по пути, поехали вместе.
Брат запрыгнул в коляску, а я следом. Отдал команду продолжить движение, посмотрел на брата и поинтересовался:
— Ты один? Где Торопай?
— С ним все в порядке. Он… — брат покосился на возницу и сделал неопределенный жест рукой, — скажем так, в учебном лагере.
— Значит, вы все-таки приняли предложение моего учителя? — при постороннем я решил быть осторожнее в словах.
— Да, — Айнур развел руками. — Ты сам говорил, что ему отказать невозможно.
— Было такое, говорил. А ты осознаешь, что это на всю жизнь?
— Хочешь верь, а хочешь нет. Перед тем, как ты меня окликнул, именно об этом и думал.
— И чего надумал?
Брат тяжело вздохнул и произнес:
— Еще не знаю. Пока я в смятении. В душе радость и есть желание запеть или заорать во все горло, ведь мне оказана великая честь. И в то же самое время я чувствую себя одиноким, меня накрывает тоска, а сердце сжимается от недобрых предчувствий. Скажи, у тебя было так же?
