— Неудивительно, — сухо отозвался Хемингуэй. — Но вернемся к ветке. Кто перелезал через забор?
— Я, сэр! — с ангельской улыбкой отчеканил Невилл.
— Когда?
— В ночь, когда убили моего дядю… Чувствую, вы ждете подвоха, и если мысли ваши об убийстве, подвох действительно есть. Я перебрался через забор, когда все, включая полицейского в нашей передней, думали, что я сплю. Кстати, я вылез из окна своей спальни. Давайте, покажу.
— Почему не в дверь? Почему из окна-то? — удивился сержант.
— Из-за полицейского в передней. Зачем ему знать, куда я иду? — Невилл подмигнул Хемингуэю. — Не хотелось наводить его на греховные мысли, которые теперь тревожат вас. Я невиновен, а ходил посекретничать с сообщницей.
— Вы… Послушайте, сэр…
— Боже, Невилл, у тебя точно мозги куриные! — перебила Салли.
— Не груби, радость моя! Сержант — человек резкий, но сквернословие молодой женщины ему придется не по душе.
— Хотелось бы услышать правдивый вариант байки, которую вы мне скармливаете.
— Конечно, хотелось бы, — сочувственно произнес Невилл. — Вы мне нравитесь, поэтому признаюсь, что тише мыши сбегал к миссис Норт — сообщил, что моего дядю убили.
У Хемингуэя аж челюсть отвисла.
— Вы сообщили ей… Зачем, позвольте спросить?
— Хелен непременно следовало поставить в известность — из-за ее делишек с дядей Эрни.
— Так вы знали об этом, сэр?
— Да, разве я не ясно выразился? Я был ее сообщником.
— Никуда не годным помощником! — вмешалась Салли.
— Хелен напрасно давила на меня и впутала в свои дела. Не зря вы удивляетесь, сержант. Вы правы: помогать совершенно не в моем стиле. Впрочем, я уговаривал дядю вернуть расписки. Это и имел в виду Симмонс, когда рассказывал вам, как перед ужином дядя послал меня к черту. — Невилл сделал паузу, хлопая длинными ресницами. — Вы человек сообразительный. Чувствую, едва вы подумали, что помощь Хелен дает мне мотив убить дядю, как уловили изъян этой версии. Расписки я не получил бы, даже если бы совершил убийство. Вообще-то я не пробовал, но почти уверен, что сейф открыть бы не смог. Вот мисс Дру смогла бы. Вернее, она так говорит; я заметил: чуть ближе к делу, и решимости у нее убавляется. Главный женский недостаток — постоянства нет ни в чем. Захвати она свои преступные записи, непременно приготовила бы чудовищную смесь, которую называет супом, и взорвала бы сейф.
— Почему, сэр, вы считаете, что миссис Норт было важно знать о гибели вашего дяди? — спросил Хемингуэй, с живейшим интересом выслушав пламенную речь.
