Голос Стронга был крепок и тревожен, как встречный ветер, когда он задует внезапно в лоб кораблю, остановит его бег, заполощет сразу обвисшие паруса.
— А разве они не покупают наших товаров? Разве они не нуждаются в них? — кричали купцы.
— Кто ваши покупатели в Московии? Царь, да его бояре, да богатые люди! Народ московский не носит парчи, он не знает золотых колец!
— А железо? А олово? А оружие?
— Московиты — сильный народ. У них крепкие руки и ноги! У них умные, хитрые головы. Пока вы будете пробиваться к Москве, они уйдут в леса… в Сибирь. Они уже далеко на востоке. Дальше испанцев! В своих лесах, горах они нароют железа, накуют топоров и копий и, выждав время, когда вы снимете латы и шлемы, чтобы отдохнуть, налетят на вас как комары! Так кончилось в Московии дело с крестоносцами! Со шведами! С татарами! С поляками! Со всякими завоевателями… Московиты свободны!
— Глупость. Темный народ не может быть героем!
— Московиты не уступят вам своей вольной жизни! Они не уступят вам своей свободы. Они никогда не будут рабами!
— Свободу при тиранах царях? Хороша свобода! — визжал Кау.
— Их царь тиран, потому что они сами слишком свободны… Московиты терпят его власть над собой, но каждую минуту они готовы к восстанию. Королева наша Елизавета давно предлагала царю Ивану Страшному убежище в Англии на случай восстания народа против него. И если русские покорны царю, то только до той поры, пока верят, что он хоть грозен, но и справедлив, как бог!
— А где вы видели справедливость московитского царя? — кричали купцы. — Ха-ха!
— У московитов даже нет парламента! — пробормотал, конфузясь, мистер Уайт, и опять на него никто не обратил внимания.
— Капитан, вы говорите нелепость! Как же московиты могут восставать против царей? Это же для них значит — против бога! — кричал Кау.
— Да, — сверкнул взглядом капитан Стронг, — они могут восстать и против самого господа бога. Я много плавал, я много видел. Я знаю московитов. Знаю, что для них значит свобода… Я вам расскажу такой случай…
Капитан замолчал; зачакало огниво, захрипела трубка, шумели волны, слышно было, как от возбуждения шумно дышали очень сытые и нетрезвые люди.
— Молодым парнем я плавал в Средиземном море матросом на английском фрегате «Миддльтон», — начал капитан Стронг. — Войны с турками у нас тогда не было, мы гонялись за пиратами. Как-то вошли мы в пролив Дарданеллы, к мысу Трои, а там невдалеке от берега горы, на горах г— виноградники. Нас восемь человек съехало на берег за виноградом. В горы должны были идти двое, остальные остались сторожить у шлюпки. Бросили жребий, и мы — я да матрос Маттео Росси, итальянец, хороший парень, спаси господи его душу — полезли в горы. Турки за нами следили, выскочили из леска, чтобы захватить шлюпку. Их было много, они кричали, как вороны. Товарищи бросились в воду, оттащили было шлюпку от берега, вскочили в нее и… сели на мель. Турки бросились к ним. Пушки фрегата картечью ударили по туркам, те выскочили из воды на берег и бросились ловить нас двоих…
